Надежда умирает...
Шрифт:
– Вы сами не могли измениться?
– спросил Майкл.
– А вы умны, молодой человек. С радостью сделал бы вас героем какого-нибудь моего рассказа, жаль мне не долго осталось. Да, вы правы. Я не мог измениться и это в какой-то степени, наверное, меня извиняет. С раннего детства я привык быть один. И эгоизм проявился сам собой, так как мне просто не о ком еще было думать. Разве только о родителях, что я и делал по мере сил до тех пор, пока эгоизм не захватил меня всего. Он был закономерным итогом моего постоянного одиночества. Такова судьба. И когда в моей жизни появилась она, я уже не мог измениться, не мог быть другим даже с ней, хотя я этого очень хотел.
– Он ненадолго задумался.
–
– Странный он все-таки.
– Произнес Майкл, когда они вышли из его дома.
Джен ничего не ответила. Казалось, ее мысли были очень далеко. Где-то в необозримой дали. И Майк, заметив это, не стал продолжать разговор. И лишь когда они подъехали к общаге, она произнесла, как-то странно посмотрев на него.
– Я люблю тебя.
Глава четвертая.
Как ясно помню я и той луны сиянье,
И город в призрачной тиши,
И то чуть слышное, но страшное признанье,
Ночную исповедь души.
(Ш. Бодлер "Исповедь").
– Джек, нет!
Молодой человек стоял на карнизе окна и лишь несколько сантиметров перед ним отделяли его от вечности. Лишь несколько сантиметров, один шаг, двадцать метров до асфальта и успокоение.
Минуло три недели с того момента, как Майк и Джен ездили к автору "Прости". Но за эти три недели Майкл перестал узнавать друга. После знакомства с Анджелой он словно летал, словно все его ангелы хранители собрались вместе и подарили ему крылья, так счастлив был его друг. Анджела, Анджела, Анджела.... Весь мир для него сосредоточился на ней. Только о ней и говорил, только она была в его мыслях и даже Майкл, прекрасно зная этого ловеласа, жившего с ним в одной комнате, всерьез начал думать, что Джек все же наконец нашел свою настоящую любовь, что все его увлечения в прошлом, все прошло и Анджела стала для него той единственной, которая смогла приручить это непокорное и слишком ветреное сердце. Но несколько дней назад....
Все словно изменилось. Рай перестал быть раем и превратился в ад. В самый настоящий ад для его друга. Что случилось, он так и не сказал, только поначалу подолгу исчезал где-то. Возвращался поздно, с красными глазами, а однажды и сильно пьяный. Майк понимал, что что-то не так. Не так именно с ней. В тот вечер, он уложил пьяного Джека в кровать и в его пьяном бреде разобрал лишь одну фразу "не могу больше". Не могу больше что? Любить? Добиваться любви, жить без любви? Ее любви....
Что виновата любовь Майкл понял однажды благодаря фразе, вырвавшейся у Джека в пьяном виде. Они уже почти засыпали:
– Майки?
– Позвал он со своей кровати.
– Да?
– Но ведь если подумать, то Анджела просто....
– бранное слово. Майклу не хотелось так говорить о ней или даже думать, но он уже достаточно хорошо знал Анджелу, чтобы согласиться.
– Ну да.
– Произнес он, скрепя сердце, в надежде, что Джек об этом забудет и вообще вскоре уснет. То, что Джек ответил после, окончательно убедило Майка в диагнозе друга.
– Но почему же все-таки я ее люблю?
– И он отключился, так что Майку не удалось ответить на этот вопрос, даже для самого себя.
И вот. Серая панорама за окном, на столе записка, где лишь несколько строк о бессмысленности
– Джек, не делай глупостей!
Джек медленно повернул голову в его сторону. Слегка покачал головой и шагнул....
На похороны пришла вся его группа. Она тоже пришла немного позже. Стоит не со всеми, а немного вдалеке, наверное чувствует себя виноватой. Что в ней такого, что стоит того, чтобы рухнуть на асфальт из окна? Просто шагнуть навстречу смерти? Неужели без нее действительно нельзя жить? Эти вопросы Майк задавал себе вновь и вновь, изредка бросая взгляды в ее сторону. Джен стояла рядом с ним. Ее признание не стало для них связующим звеном. Майк не любил ее. Он это знал. И они остались друзьями. Тогда возле общаги Дженис, после того, как он отверг ее любовь только сказала, после долго взгляда:
– Я знаю. Ты уже полюбил мою сестру. Быть может ты сам этого не осознаешь, но это так. Я понимаю, нам не быть вместе, но люблю тебя. Я не прошу тебя любить меня, я не могу просить того, что ты никогда не можешь мне дать. Позволь только быть рядом с тобой. Быть, пусть не твоим близким человеком, но другом. Позволь любить тебя, не прося ничего взамен.
– Тогда они только обнялись и разошлись по своим делам. И сейчас Дженифер Блэкхарт была рядом, как друг. Друг, потребность в котором всегда возникает в трудные минуты, когда сам того не осознавая ты не хочешь быть один и нужно чтобы кто-то был. Даже не говорил ничего, не делал. Просто был рядом.
Она посмотрела в его глаза и он, прочитав в ее глазах немой вопрос, слегка кивнул. Дженис подошла к ней, обняла сестру и та, спрятав лицо в ладони, наверное заплакала. Майкл не мог осуждать ее. Не потому, что какие-то чувства мешали ему это сделать, просто в его душе сейчас царила пустота и отрешенность от всего. Все то, что происходило сейчас. Похороны, лица сокурсников, слова священника на латыни, несколько горстей земли, брошенные каждым по очереди, все это происходило словно не с ним, а кто-то другой все это видел, слышал, ощущал. Кто-то другой, но не он.... Сам же в мыслях он был с ней и чувствовал себя эгоистом. Чувствовал, что это не правильно, так нельзя, это противоречит самым элементарным нормам морали, но он хотел быть на месте Джен. Он хотел, чтобы это на его груди она плакала, ее волосы в знак утешения именно он хотел гладить и ее слезы именно он хотел осушить. Его друг покоился на глубине двух метров под землей, а его мысли были с виновницей его смерти.
И сейчас он понял, как сильно он ненавидит Анджелу. Ненавидит и вместе с тем любит. Как странно играет с нами жизнь. Почему можно так сильно любить человека, испытывать жизненно необходимую потребность видеть ее счастье, обнимать ее, утешать, нежно прикасаясь тыльной стороной пальцев к ее щеке, стирая оросившие их слезы и в тоже время от всей души желать ей пройти все девять кругов ада! Странно.... Странно и в тоже время понятно. Она виновна в смерти друга и все же она человек. Девушка, которую он, Майкл, любит всем сердцем. Любит... и ненавидит.
Служба была закончена. Все разошлись. Майк еще некоторое время постоял над свежим могильным холмом и тоже ушел. Он пришел в свою комнату, в которой стало как-то одиноко. Одиноко и безрадостно. Кто-то конечно скоро займет ее. Студентам нужно где-то жить и у него вновь появится сосед. Но это будет уже не Джек. Не тот Джек, с которым он прожил три семестра, делился самым сокровенным, самым тайным, самым добрым и злым в своей душе. Не полностью, но он доверял этому Казанове, который при всех своих многочисленных недостатках, которые вовсе не ограничивались волокитой за юбками, умел быть просто хорошим другом.