Надгробие Дэнни Фишеру
Шрифт:
— Это ты, Дэнни? — послышался рядом голос Мардж.
— А кто же еще? — не очень приветливо ответил я.
— Ты что, куришь? — воскликнула она.
— Да, а что? — невозмутимо, как это делали настоящие мужчины в фильмах, ответил я и глубоко затянулся.
Мардж подошла ближе и села на ступеньку. Ее лицо было озарено каким-то таинственным сиянием.
— А мне расхотелось идти в кино, хотя фильм про любовь…
Я сделал последнюю затяжку и щелчком отбросил
— Ну, я, пожалуй, пойду…
— Давай еще посидим…
— Нет, — коротко ответил я, — здесь больше нечего делать.
— Можно поговорить…
— О чем?
— Хотя бы о твоем празднике Бар Митцва.
— О’кей, если ты так хочешь…
Она поудобнее устроилась на ступеньках, при этом ее халатик распахнулся, и я увидел ее крепкие девичьи груди с торчащими сосками. У меня вдруг сладко засосало под ложечкой. Она улыбнулась и тряхнула кудряшками.
— Дэнни, тебе сказать, почему я осталась дома?
Я постарался безразлично пожать плечами.
— Мне так хотелось побыть с тобой! — Она загадочно посмотрела на меня. Ее взгляд, казалось, проник мне прямо в душу. По моему телу прошла нервная дрожь. Вдруг она дотронулась рукой до моего бедра. Я подскочил как ужаленный.
— Прекрати сейчас же!
— А что, тебе разве не нравится? — невинно спросила Мардж.
— Нет. У меня от этого мурашки по коже.
— Значит, тебе нравится, — понимающе рассмеялась она. — Так оно и должно быть.
— А ты откуда знаешь, как оно должно быть?
— Знаю, милый Дэнни, знаю…
Наступило неловкое молчание. Сколько мы так сидели, я не знаю, наконец я решился:
— Мардж, может быть, я пойду?
— Да, наверное, тебе пора.
Мы встали и оказались рядом друг с другом. Она обняла меня и прильнула к моим губам. Мне было хорошо, как никогда. Чтобы избавиться от этого чувства, я схватил ее за плечи и сжал их, она вскрикнула от боли, но губ моих не отпускала. Я еще сильнее сжал ее. Глаза Мардж потемнели от боли, она прошептала мне на ухо:
— Дэнни, не надо бороться со мной. Я люблю тебя, я знаю, что нравлюсь тебе.
Я резко отстранился от нее. Она чуть не упала, но в последний момент удержалась за перильца. В темноте ее глаза светились, как у кошки. Я понял, что и она действительно нравится мне, но звук машины на улице вывел меня из оцепенения.
— Они вернулись! Уходи скорее!
Она засмеялась и исчезла в темноте.
Я пулей влетел в дом, заскочил в ванную и встал под ледяной душ. Холодные струи били меня до тех пор, пока я не почувствовал, что промерз до самого нутра. Тогда я опустился на дно ванны и беззвучно зарыдал.
Последние
— Карра, — прошептал я, — ты будешь хорошо вести себя без меня? — Она понимающе вильнула хвостом. — Лето пролетит быстро. Не успеешь оглянуться, наступит осень, и я вернусь.
Карра посмотрела мне в глаза и протяжно вздохнула. Никогда не видел такой умной собаки. Она все понимала, что я ей говорил.
В соседнем доме стукнула дверь, на крыльцо вышла Марджори Энн. Я поднялся, свистнул Карре и направился на улицу, — беседовать с Мардж мне не хотелось.
— Дэнни, постой! — Она подбежала ко мне. — Я слышала, ты завтра уезжаешь?
— Да.
— Ты не против, если я немного пройдусь с тобой? — подозрительно робко спросила она. На нее это было не похоже.
— Это свободная страна, — пожал я плечами. — Каждый может ходить, где хочет.
В молчании мы дошли до угла. Наши шаги гулко раздавались в темноте.
— Все еще сердишься на меня, Дэнни?
Я искоса посмотрел на нее. На лице ее была неподдельная печаль, и я воздержался от ответа. Мы прошли еще полквартала, когда она вдруг как-то странно зашмыгала носом. Этого еще не хватало: больше всего на свете я не любил, когда девчонки плачут. В ее глазах стояли слезы, большие, как звезды над головой.
— Дэнни, я не хочу, чтобы ты уезжал с обидой на меня, — всхлипывала она. — Я… люблю тебя, Дэнни.
— Но почему ты тогда заставляешь меня делать то, что я не хочу делать?
— Я… Я всегда старалась делать то, что тебе нравится…
— А мне это не нравится, — отрезал я. — Меня это все нервирует.
— Обещаю, что больше не буду. Тогда ты перестанешь сердиться? — Она взяла меня за руку и с надеждой заглянула мне в глаза снизу вверх.
— Конечно, не буду, но если ты перестанешь. Обещаешь?
— Обещаю, — прошептала она сквозь слезы.
— О’кей! Тогда все в порядке.
Мы гуляли еще полчаса, когда Марджори спросила вдруг меня:
— Дэнни, можно я буду твоей девчонкой?
— О господи! — сказал я в ответ. Но, увидев, как ее глаза снова наполняются слезами, я добавил: — Ну хорошо, раз тебе так хочется.
Слезы сразу высохли на ее глазах. Она радостно обняла меня за шею и попыталась поцеловать.