Надменный любовник

Стюарт Энн

— Но вы и не англичанин, — продолжал Клэгг задумчиво. — Глядя на вас, можно предположить, что вы шотландец.

— Je ne comprends pas 4 , — пробормотал Алистэйр, чувствуя, что его познания во французском на этом истощаются.

— Люди, которые в это время шляются по улицам, внушают подозрение. — Клэгг размышлял вслух, внимательно его разглядывая. «Включая и тебя», — подумал Алистэйр. — Я бы никуда не годился, если бы не был уверен, что найду вас здесь. Позвольте ваши руки.

4

Я

не понимаю (фр.).

— Pardon? 5 .

— Руки! — нетерпеливо повторил Клэгг, для примера протягивая свои ладони. Его руки были жирные, как окорока, под ногтями грязь.

Алистэйр сразу же протянул свои руки. Они были жесткие после его путешествия по крышам, достаточно жесткие, чтобы в темноте отсутствие мозолей не бросалось в глаза.

— Явно не работник, — пробормотал Клэгг. — Руки говорят сами за себя. Чем же вы занимаетесь, или вас содержит жена? — Казалось, его рассмешили собственные слова.

5

Простите? (фр.)

— Je suis un voleur… — спокойно произнес Алистэйр. — Je suis le Chat 6 .

— Voleur? 7

Что это, черт возьми? — спросил Клэгг. — Позвольте предупредить вас, мой друг. Это моя территория. Я Клэгг, понятно? Если вы до этого ничего обо мне не слышали, зря. Меня следует опасаться. У вас очень интересное занятие, и вы должны платить мне, если хотите продолжать. Если вы этого не сделаете, то предстанете перед судом, а там не любят французов и тем более не любят преступников. Я более снисходителен, если вы понимаете, о чем я. На этот раз я готов отпустить вас. — Благодаря лондонскому выговору его голос звучал обманчиво любезно. — Если скажете мне, что вы вынюхивали около этого дома. Молодая леди, живущая в этом доме, очень меня интересует. Будь осторожен! — грубо рявкнул он. — Ты думаешь, что собираешься забраться к ней под юбку, а обнаружишь, что у тебя в штанах ничего нет. Ты смазлив, и ей, наверное, это нравится, но эта девчонка моя. Ты понял?

6

Я вор.. .Я Кот (фр.).

7

Вор?(фр.)

Алистэйр сердито и озадаченно смотрел на него.

— Почти понял, — сказал сам себе Клэгг. — Просто держись от них подальше. Ты хорошо это понял, не так ли? Пока мне нужна старшая сестра, но, когда я закончу с ней, мне придется заняться младшей. И я не пощажу никого, кто попытается перебежать мне дорогу.

— Bastard 8 , — вежливо произнес Алистэйр, отворачиваясь от него.

— Ты тоже, — пробормотал Клэгг, отпуская его. — Помни, француз, что она моя.

8

Ублюдок (фр.).

Алистэйр ни разу никого не убил. Он умел пользоваться револьвером и шпагой, он даже дрался несколько раз на дуэлях — по всем правилам. Обычно ему больше нравилось брать умом и хитростью, чем грубой силой. Но,

глядя на Клэгга, почувствовал желание выбить ему зубы.

— Убирайся отсюда, — раздраженно сказал Клэгг. — Твоя идиотская рожа начинает действовать мне на нервы.

— Baisez mon cul! 9 — сказал Алистэйр, поклонившись.

И когда Клэгг решил подойти поближе, уже растворился в темноте лондонской ночи.

9

Иди к черту! (фр.)

— Но, дорогая Джессамин, я и не знала, что у тебя такой талант. Что же ты скрывала его от нас?

Джессамин взглянула на бледное одутловатое лицо мисс Эрминтруд с нескрываемой тревогой. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Однако мама все еще лежала в постели, страдая от тоски и уничтожая огромное количество миндальных печений, и не могла видеть, как встретились две подружки.

Правда, на самом деле Эрминтруд никогда не была подругой Джессамин. Она всегда была неприятным ребенком. После того как мистер Мэйтланд впал в нищету и умер, она отвернулась от этой семьи, а во время их последней встречи с Джессамин указала ей на дверь.

Но сегодня она вела себя совсем по-другому. Она расточала приветливые улыбки и была сама вежливость. Она вспоминала о годах, проведенных вместе, хотя на самом деле ничего подобного не было. Конечно же, они вместе были на рождественском вечере у леди Эндрюс. Но Эрминтруд была там со своей компанией, а Джессамин со своей.

— Говорят, у тебя необычный талант, — продолжала Эрминтруд. — Не могу сказать, что я удивлена. Ты всегда отличалась от всех остальных. Может быть, дело в твоих необыкновенных глазах.

Джессамин с улыбкой слушала эту ничем не прикрытую ложь. Должно быть, Эрминтруд научилась тактичности за эти годы. Прежде она всегда отпускала язвительные шутки по поводу ее колдовских глаз.

Джессамин же не была настроена столь дипломатично.

— Кто сказал тебе про мой необыкновенный талант?

Эрминтруд моргнула.

— Все говорят. По крайней мере все, кто что-то из себя представляет. Каждый борется за честь пригласить тебя к себе на вечер, все хотят знать о любом твоем шаге.

— Включая тебя? — холодно спросила Джессамин.

Эрминтруд, может быть, и научилась тактичности за эти годы, но чуткости ей по-прежнему не хватало.

— Я подумала, что тебе будет приятно прийти на званый вечер, который дает моя замужняя сестра в Кенте. Я уверена, ты помнишь Салли, она выгодно вышла замуж за мистера Блэйна, ты понимаешь, о чем я. Съедется двенадцать гостей, и будет очень весело. Полагаю, ты давно уже не была в деревне? Ты ведь всегда была горожанкой.

— Да, пожалуй, — ответила Джессамин, — но боюсь, что мне придется отказать тебе. Мама не совсем здорова, и я не могу оставить сестру одну.

— За твоей мамой может присмотреть прислуга, — возразила Эрминтруд, не обращая внимания на то, что за время своего долгого визита она не видела ни малейшего намека на то, что здесь может быть прислуга. — А твою маленькую сестру ты можешь взять с собой. Я хорошо ее помню — очень милый ребенок. Я уверена, что там будет много девушек и она хорошо проведет время.

Джессамин вспомнила свои старые обиды:

— Давай откровенно, Эрминтруд. Ты приглашаешь меня на вечер к сестре не для того, чтобы доставить мне удовольствие. Вы хотите, чтобы я развлекала ваших гостей своими предсказаниями. Так?