Надо помочь бабушке
Шрифт:
Предчувствие не подвело супер-лейтенанта.
– Ничего хорошего, - сказал Брамина-Стародубский.
– Непочтительное отношение к Королевскому Дому и э-э-э... неуважение к сословию баронов.
– Вешает нам лапшу на уши!
– возмутился Боремба.
– Хочет из нас лохов сделать. Честь баронов не позволяет нам слушать такое.
– Молодой еще, глупый, - пожалел супер-лейтенанта Пережога-Лебедь.
– Задурили парню голову, и крокаданов наслушался, вот его и несет.
– Нахал и дурак, - коротко отозвался Карабичевский
Бумбер был потрясен. Бароны, оказывается, ничего не поняли. Они упрямы, невежественны и глупы. Отказаться от покровительства самого генерала Гроссерпферда!?
– Как считаешь, барон Брамина-Стародубский, что нам теперь с этим супером делать?
– спросил Оскарегон.
– За неуважение к сословию баронов, как за попытку отрицания субординации, установленной королевскими Указами, нарушитель подвергается э-э-э... повешанью, - сообщил Брамина-Стародубский.
– В случае обрыва веревки, подвергается повешенью вторично и далее, сколько необходимо раз, до положительного результата.
– Я хотел как лучше для вас...
– прорвался Бумбер.
– Но Карабичевский так посмотрел на него, что продолжить супер лейтенант не смог.
– А если нарушитель парламентер?
– поинтересовался Оскарегон.
– Парламентеров, кажется, не вешают.
– Совершенно верно, э-э-э... не вешают, ваша светлость, - подтвердил Брамина-Стародубский.
– Но если парламентер представляет э-э-э... мятежников, в таком случае вешают. Это подтверждено в соответствующих Указах короля Пифия Четвертого, э-э-э... затем Пифистрата Шестого.
Странные мысли приходят в голову человеку, которого собираются повесить. Бумберу почему-то особенно неприятным было узнать, о том, что, если веревка порвется, то следует вешать до положительного результата. Это для кого же такой результат положительный? Бумбер мечтал героически погибнуть в бою, в жестоком сражении, с улыбкой на устах. Но если его повесят, то героически погибнуть в бою не удастся. И какая может быть улыбка, если шею тебе сдавила веревка? Кукиш, который предусмотрительно сложил Бумбер, чтобы предохраниться от козней врагов не помогал. Что-то надо было делать, и супер лейтенант сложил второй кукиш, правой рукой. Два кукиша, все-таки надежней, чем один. Так и стоял перед баронами, вытянувшись во весь рост, застывший, с гордо поднятой головой и двумя предохраняющими кукишами. Ему не хотелось быть повешенным. Он надеялся на чудо.
Барон Оскарегон наверно почувствовал преграду из двух кукишей.
– Может быть пока не будем вешать, - предложил он.
– Это почему, ваша светлость?
– Карабичевский был уверен, что вешать Бумбера надо.
– Молодой еще, жизни не знает. Наверно крокаданов наслушался... Крокаданов слушаешь?
– спросил он у Бумбера.
– Так точно!
– Бумбер держался мужественно, как и положено супер лейтенанту с правом ношения кружевного воротника.
– По приказу генерала Гроссерпферда -
– Видите, каждое утро, - Оскарегон с сожалением смотрел на парламентера.
– Активно прослушивает. От этого у него в голове такая каша. Если его сейчас не повесить, возможно, со временем, поумнеет.
– Вряд ли, - не согласился Брамина-Стародубский. Мы в его годы уже сражались за Мудрого Короля, Счастливую Хавортию и Всемогущего Мухугука. А он к этому, э-э-э... к Коняге примкнул. Ты бы, супер, что ли, представился...
– посоветовал Брамина-Стародубский.
– Чтобы знали, хоть, кого повесили.
– Супер лейтенант Бумбер!
– доложил парламентер.
– Адъютант генерала Гроссерпферда и шеф инструктор батальона копейщиков.
– Ого! Какая птица к нам залетела, - обрадовался Боремба.
– В наших лесах такие уже и не водятся.
– Ты не из тех ли Бумберов, чьи земли у Сухой Речки?
– заинтересовался Пережога-Лебедь.
– Из тех!
– отрапортовал Бумбер.
– Зануда Бумбер кем тебе приходится?
– Зандер Бумбер приходится мне родным отцом!
– доложил парламентер.
– Вот как?!
– кажется обрадовался Пережога-Лебедь.
– Да мы с его отцом всю Лабистокскую кампанию, плечом к плечу прошли. Я командиром второго аргона гвардейской кавалерии, а Зануда - третьего. Вообще-то его Зандером зовут, но зануда редкостная... Занудой его и звали. Отчаянный, скажу я вам, рубака этот Зануда Бумбер. Ничего не боялся. Ему в одной схватке лабистокский улан правое ухо отрубил. Так он этого и не заметил. Гонял вражеских улан по степи, как баранов. Только после боя и спохватился. Сын моего боевого товарища, - представил он Бумбера.
– Как он там, наш Зануда? Ухо не отросло?
– Не отросло, - Бумбер подумал, что кукиши, кажется, сработали. А то, с чего бы оказался здесь барон, друживший с его отцом? Возможно он и не допустит до виселицы.
– Отец в имении живет. Хозяйством занимается.
– А ты служить решил, - Пережога-Лебедь внимательно осмотрел Бумбера и остался доволен.
– Хороший сын у Зануды вырос, - отметил он.
– Большой, крепкий, тоже, наверно, неплохой рубака. Почему в гвардию не пошел? Зачем затесался в адъютанты к Гроссерпферду?
– В гвардии вакансий не оказалось, - доложил Бумбер.
– Направили служить адъютантом.
– Повоевали мы с твоим отцом. Плечом к плечу...
Пережога-Лебедь ударился в воспоминания о том, как славно они воевали в прошлые времена, какими отважными они были рыцарями, как высоко несли на кончиках копий баронскую честь и славу... Оскарегон и Брамина-Стародубский не просто слушали его. По их задумчивым лицам можно было понять, что им тоже вспомнились сейчас былые походы и славные битвы. Бумбер с интересом слушал старого воина. Он, даже чуть на забыл, зачем прибыл сюда и что его ожидает.