Надо помочь бабушке

Исхизов Михаил Давыдович

– А если они уничтожат наш штаб до того, как мы уничтожим их кавалерию?

– Шутка?
– Гроссерпферд коротко хохотнул.
– Хорошая шутка. Этого, Серваторий, не может быть, потому что этого не может быть никогда. Я генерал, а у них нет никого, кто в прошлом имел бы хоть чин секунд майора. Я вынужден победить.

– А если они догадаются, что мы заманиваем их в ловушку?
– несмотря на убедительный ответ на первый вопрос, продолжал допытываться Не Знающий Себе Равного в Мудрости.

– Догадаются! Непременно догадаются, - подтвердил генерал и снова коротко хохотнул.
– Даже такие тупоголовые тактики как наши бароны, должны догадаться, что мы заманиваем их в ловушку.

–

Значит они не ударят, - Серваторий постарался не показать, что это его порадовало. Ему не хотелось, чтобы кавалерия баронов ударила по мозгу армии, к которому он себя относил.

– Непременно ударят, - заверил кикиварда генерал.
– Эти штатские штафирки иногда тоже соображают. Они видят, что ряды наших мечников слабы, а копейщики слишком далеко и решат, что я перехитрил, на этот раз, сам себя. И ударят, всей своей кавалерией. А у нас все рассчитано. Находящиеся в центре мечники, это вовсе не мечники, а копейщики, положившие на землю свое оружие. Как только бароны приблизятся они поднимут копья, сомкнут строй и выдержать первый натиск кавалерии. Тем временем с флангов ударят другие батальоны копейщиков. С баронами будет покончено одним ударом. Навсегда!
– оплевал Гроссерпферд потерявшего бдительность Серватория.

Прошло не боле часа, но этот час показался кикивардам бесконечным. И батальоны постепенно стал превращаться в толпы. А на холме по-прежнему стояли всадники. Стояли, смотрели на кикивардов, но не атаковали.

Генерал Гроссерпферд недоумевал. Он задумал блестящий тактический ход, и вряд ли какой-нибудь другой полководец мог бы разгадать его замысел. Но кавалерия баронов стояла на холме, всадники мирно сидели в седлах а лошади пощипывали травку.

Гран полковник Бринкст тоже недоумевал. Как правая рука полководца, он понимал гениальный тактический ход Гроссерпферда. Но гран полковник не мог понять баронов и это его настораживало. Секунд майору Гурду наплевать было на баронов и на то, что бароны собираются сделать, но он нервничал. Генерал и полковник хмурились, а это не сулило ничего хорошего секунд майору. Не Знающий Себе Равных в Мудрости Серваторий был невысокого мнения о доблести баронов. Он понимал, отчего те не атакуют и поэтому тоже нервничал.

Адъютант лейтенанты с правом ношения кружевного воротника, приуныли. Они чувствовали, что у генерала намечается неудача (профессиональный адъютант все взлеты и падения своего начальства чувствует заранее), а при всякой неудаче, генерал спускал всех мыслимых и немыслимых кобелей на адъютантов. И только крокаданы вели себя совершенно спокойно. Им поступил выгодный заказ, они подготовились, и теперь ждали, кода им прикажут выдать убойный материал.

Генерал Гроссерпферд не выдержал. Как вода, если ее сильно нагреть превращается в пар, способный взорвать самую прочную оболочку, недоумения генерала, по поводу неправильного поведения баронов, подогреваемые негодованием и возмущением, превратились в гнев, переполнивший терпение. Генерал взорвался! Открыл военные действия! Первый его залп накрыл кавалерию противника. Всю сразу: и самих баронов и их дружинников и, даже совершенно невиновных лошадей. Досталось также родственникам баронов, дальним и близким, и всем отвратительным существам, от которых эти бароны произошли. От баронских замков не осталось камня на камне, а по баронским угодья прошелся огненный смерч.

Второй залп был также впечатляющим, но пожиже. Он накрыл только кикивардов, да и то не всех, а лишь тех, что находились здесь, в Зеленой Пустоши. Этим досталось за то, что они не имеют представления о дисциплине, не умеют ходить в строю, ничего не соображают в военном деле, и даже сейчас, в минуту опасности для своей многострадальной Хавортии, ведут себя

хуже, чем безответственные краснозадые обезьяны.

Третий залп накрыл всех адъютантов и лейтенантов а также крокаданов и весь состав девавшихся куда-то восьмого и девятого батальонов. Рикошетом он хлестнул по секунд майору и гран полковнику.

Четвертый залп генерал Гроссерпферд выдать не успел, потому что в Зеленую Падь влетел на взмыленном коне всадник. И не просто всадник, а удар капитан Балаконт. Удар капитан промчался по Пади, резко остановил коня, спрыгнул на землю, четко прошагал расстояние оставшееся его от генерала Гроссерпферда, отсалютовал и доложил:

– Мой генерал, восьмой и девятый батальоны заняли свои позиции и готовы встретить противника.

– Молодец!
– сказал генерал Гроссерпферд.
– Вот и все. Нет необходимости жать, пока тупоголовые бароны, ничего не соображающие в военном искусстве, сообразят, что должны напасть на нас. Теперь мы в седле. Мы нанесем сокрушительный удар.

Генерал Гроссерпферд снова посмотрел на свои ударные батальоны. Его все еще не покидала надежда, что он увидит строй. Но вместо строя были немыслимо кривые шеренги. В кривых шеренгах, совершенно не по уставному вели себя кикиварды: все они разговаривали. Разговаривали в строю!

"Поубивал бы я их!", - про себя облегчил душу Гроссерпферд.
– "Но сейчас надо поднимать боевой дух у этих бездельников" - приказал он сам себе.

И генерал Гроссерпферд начал:

– Наши доблестные батальоны готовы броситься на врага и уничтожить его в смертельном бою! Вспомним нашу главную цель, вспомним, отчего горят отвагой сердца наших воинов! Крокаданов на крыло! Пусть выдадут что-нибудь убойное! Утверждающе-победоносное и воспитательно-патриотическое!
– приказал он.

Адъютант по управлению крокаданами, супер лейтенант Крейн, сорвался с места и помчался к кормушкам, возле которых гнездились носители средств массовой информации. Крокаданов здесь собрали опытных, сообразительных. Они превыше всего ставили свободу слова и были всегда готовы воспользоваться этой замечательной свободой. К тому же, они не первый раз работали под присмотром адъютанта Крейна и знали, что могут рассчитывать на солидное поощрение.

Специалистами по "патриотическому и победоносному" была пара специально откормленных для этого птиц: крокадан ветеран в очках, у которого на голове осталось не более десятка мелких, выцветших перышек, и его молодой, сизокрылый последователь, рвавшийся показать свою резвость и преданность.

– Патриотическо-победоносный отдел, приготовиться!
– отдал команду Крейн.

Ветеран и сизокрылый резво вскочили на стартовую жердочку.

– Особое задание генерала Гроссерпферда!
– объявил супер.
– Выдать патриотический материал: "Наш путь к торжеству справедливости!"

– Есть, выдать материал "Наш путь к торжеству справедливости"!
– по военному отрапортовал ветеран СМИ.

– На крыло!
– скомандовал Крейн.

Ветеран что-то прочирикал коллеге, молодой самоуверенно чирикнул в ответ, и оба взмыли...

– Вы хотите знать правду, вы ее узнаете!
– хорошо поставленным голосом заявил молодой сизокрылый.
– Вы хотите, чтобы справедливость победила - она победит!

– Справедливость сильней силы!
– солидно и уверенно продолжила пожилая птица.
– Она не может не победить. Как не могут не победить кикиварды. Веками ковали кикиварды в темных подземельях ключи к счастью, чтобы открыть этими ключами тяжелую дверь к свободе, победить в своей вековой борьбе за справедливость. Этот день настал! Кикиварды смело и гордо вышли в бой за счастье быть свободными, за право владеть всем, чем без всякого права владеют бароны.