Наедине с собой
Шрифт:
Второй экзамен. И Антон, и Анатолий поимели по «двойке». Я в аудиторию не зашел, хотя был
вместе с группой. Зачем давать повод преподавателю получать удовольствие?
***
На третий меня уговорили все-таки пойти. Снова пустил товарищей по несчастью вперед. И снова
у обоих – неудовлетворительно (за три «хвоста» исключают автоматически). И все-таки
переступаю порог аудитории. Хоть в глаза преподавателю посмотрю – больше ведь не увижу.
Беру билет, готовлюсь, отвечаю. И, честное слово, отвечаю классно. Те, кто зашел после меня и
готовится, с интересом наблюдают за развитием событий. Задав дополнительный вопрос, молодая
преподавательница (недавно у нас появилась) извиняется и говорит, что ей надо на пару минут
выйти. Мои друзья и супруга, караулящие в коридоре, потом сказали, что бегала та в деканат. Но
мы-то, сидящие на экзамене, этого не знаем.
Возвращается. Задает мне еще пару вопросов. И – вы не поверите! – снова заявляет, что должна
выйти. Не было ее минут шесть. Наконец заходит. И говорит, протягивая мне зачетку:
– Придете на пересдачу!
Выхожу и иду к гурьбе меня поджидающей.
– Что?! – одними глазами спрашивает меня супруга.
– На пересдачу! – отвечаю я.
Мы начинаем бурно обсуждать отлучки преподавательницы в деканат. Что бы это значило? И
вдруг супруга толкает меня в бок:
– Тебя зовут!
Я оборачиваюсь. На ступеньках – преподавательница, только что не принявшая у меня экзамен. Я, недоумевая, подхожу.
– Извините, пожалуйста, меня, – слышу совершенно неожиданное. – Вы предмет знали. Но я иначе
не могла. Еще раз простите!
Что ни говорите, а это – ПОСТУПОК.
***
Сознание в СССР, вопреки утверждению классиков марксизма-ленинизма, определяет не
материальное бытие, а идеологическое битье.
***
Неприятности – неприятностями, а приколы – по расписанию. В этот раз решили подшутить над
Толиком Лютым, который почти ежедневно допоздна засиживался в библиотеке и являлся в
общежитие не раньше 23.00.
Предварительно, сбросившись втроем по сорок копеек, купили навесной замок. Вечером задрали
матрац на кровати разыгрываемого и замком к панцирной сетке «пристегнули» банный тазик
вверх дном. Ключ тут же выбросили в снег за окно. Выключив свет и улегшись в свои постели, стали ждать Толика.
Вот он появился. Потянулся к выключателю, но все зашикали:
– Не включай! Мы уже почти уснули. И так мешаешь отдыхать, приходя так поздно (это притом, что в нашей комнате раньше двух редко когда ложились). Но Толик не придал значения сему
нюансу. Немножко приоткрыв дверь, дабы хоть полоска света проникала внутрь, разделся и, откинув одеяло, с размаху приземлился на кровать. Мы под одеялами еле сдерживаемся от смеха: что же будет дальше? Толик что-то бубнит себе под нос, начинается возня. Потом раздается мат и
тут же вспыхивает свет.
– Что за мудаки положили сюда тазик? – возмущается однокурсник. Он еще не видит замка. А
когда видит, то традиционное спокойствие обычно выдержанному парню изменяет вовсе. Однако
в драку один против троих он не лезет. Пытается решить конфликт мирным способом. Честно
глядя ему в глаза, признаемся, что ключ выбросили в окно.
Несмотря на темень и снег, Толик собирается отправиться на его поиски. Мы искренне его
отговариваем: это все равно – что искать иголку в стоге сена?
– А как же мне переспать эту ночь? – так же искренне удивляется он.
– Ложись животом вниз и не переворачивайся, – советуем без всякого подвоха (сколько можно?).
– Так неудобно же! – пробует Толик.
– Но ведь иного выхода нет, – констатирует один из нас.
Толик, ворча, пристраивается на тазике, а мы снова покатываемся от хохота.
На следующий день мы все хором нашли кусачки и перекусили одно звено сетки, освободив, таким образом, тазик.
***
Нашу троицу, по сути, уже приговоренную к исключению, вдруг милостиво согласились
перевести на заочную форму обучения. Что подействовало, не знаю. Может, ослепляющая ум
обида у декана прошла? Может, понял, что ничего, кроме глупой шутки, мы не замышляли. Как
бы там, ни было, я – уже заочник.
***
Занят тем, что играю в карты и сдаю досрочно экзамены на два года вперед.
Первое выглядит так. Утром, когда супруга уходит на занятия, ко мне заваливает Толик
Шилоший. Бумага к этому времени уже готова, ручка – тоже. Режемся в подкидного дурака.
Обязательная норма – сто партий в день. Подсчет выигрышей и проигрышей ведется строгий.
Ведь договорились определять лучшего игрока как по итогам месяца, так и квартала. Игру
прерываем только на то, чтобы в очередной раз отведать борща, предусмотрительно
состряпанного моей супругой. Кстати, учитывая, что он без мяса, едим его так. Кусаем хлеба, потом лука, дальше – сала и лишь затем вливаем в рот борщ. Вкуснотища небывалая!
Не сложнее и вторая процедура. Я заблаговременно запасся абсолютно законными «бегунками» –
только не на пересдачу экзаменов. Как все остальные студенты, а… на их сдачу. Подхожу в
курилке к преподавателю, слово за слово и перехожу к делу: так, мол, и так, не поставит ли он мне
прямо тут оценку по его предмету. Ни один не отказал! Таким образом, к концу третьего курса у
меня уже сданы все экзамены, кроме, естественно, государственных за весь курс обучения. Иными