Наедине с собой
Шрифт:
Они, естественно, оказались партизанами, приехавшими из разных уголков страны встретиться в
местах бурной военной молодости. Вместе с ними я еду вдоль дороги и слушаю рассказы
очевидцев: здесь давали бой; там имярек сумел сбежать от конвоиров и т. д., и т. п. Фамилии, конечно же, вымышленные.
Теперь представьте себе, если послезавтра или на следующей неделе мой опус, наряду с другими, опубликуют и вдруг выясниться, что все в нем – неправда. Представляете, какой скандал
разгорится?!
То,
нехилое, как для второкурсника, журналистское мастерство признано самим деканом.
1973 год
Мне дали место в студенческом общежитии. Но …в комнате с тремя пятикурсниками. Я им – как
пятое колесо к телеге. И всем своим видом они это дают понять: меня просто в упор игнорируют.
Попытки завести разговор ни к чему не приводят. Мужики хранят упорное молчание, как Зоя
Космодемьянская на допросе.
Долго выдержать «пытку полным игнорированием» я не смог. И начал ночевать в комнатах
однокурсников, где по той или иной причине пустовала кровать. Однако везло далеко не каждый
вечер, поэтому я нашел выход из ситуации. Раздобыв матрац, простынь и подушку у кастелянши, засовывал оные принадлежности под стол (не рядом с ним, ибо не всегда трезвые официальные
обитатели, выходя ночью в туалет, могли на меня наступить!) комнаты №33 и там спокойно спал.
Увы, моя «одиссея» стала известна в родном Пирятине – причем в извращенном виде.
«Постаралась», как я впоследствии выяснил землячка-однокурсница, переведенная на дневное
отделение с заочного (за какие, интересно, заслуги?) Лилия К. Ее интерпретация была следующей: Сухомозский ежедневно напивается до того, что спит под столом.
И пошел слух нехороший городом. Родители, как призналась мать, не знали, куда от стыда за сына
девать глаза. Дошло до того, что пирятинский сосед Виктор Степура меня как-то по простоте
душевной спросил:
– А это правда, что ты лечился от алкоголизма?!
***
Несколько раз напечатался в журнале «Хлебороб Украины» и газете «Друг читателя». Все это
благодаря Анатолию Терещенко – у него связи, по-моему, везде. Да и фотографирует он отлично.
А на тексты начал подряжать меня. И вот – командировка. Едем в Народичский и Овручский
районы Житомирской области. Именно это направление выбрано не случайно. Поскольку
каникулы, моя жена уедет раньше к родителям и подготовится к нашему прибытию. А мы, выполнив задание в Народичах, переберемся в Овруч. Где не только поработаем, но и славно
отдохнем.
Встретили
дояру домой: дабы отведать разносолов, которые он готовит самолично, поскольку не женат.
Самогон под грибочки пили стаканами. Причем, что интересно, не отставал и водитель, которому
еще предстояло отвезти нас в соседний район. Наконец попрощались, сели в УАЗик и двинулись в
путь – предстояло преодолеть где-то километров пятьдесят. Но в темноте и по глубокому снегу.
Ничего – добрались.
И сразу – за накрытый в лучших традициях украинского хлебосольства стол. Водитель с морозу
хватил еще два стакана и, распрощавшись, укатил. А мы продолжили дегустировать напитки и
закуски. Поскольку свекор перед этим зарезал поросенка, то развернуться было где. Гулянка
покатилась на славу. Супруга, обеспокоенная количеством выпитого мной и Анатолием, пыталась
мягко повлиять на ситуацию. Напомнила, что назавтра у нас с утра еще с Киева оговоренная
встреча с первым секретарем Овручского райкома партии. Увы, на нас это никак не повлияло.
Короче, надрались все более чем изрядно. И тут гостю приспичило в туалет. А поскольку в
украинских деревнях это заведение испокон веков расположен на улице, сопровождать
однокурсника вызвался я (не бросать же друга в беде?!).
Несмотря на дозу, выйдя, я сразу почувствовал: мороз давит градусов под тридцать. А Анатолий, как назло, все никак не мог опростаться. Выглянула обеспокоенная жена:
– Накиньте что-нибудь на плечи!
Я отмахнулся. Супруга вернулась в избу. И тут, наконец, появился командированный.
– А что там? – пьяно спросил он, ткнув пальцем на калитку.
– Улица, – ответствовал я на правах человека, ориентирующегося во дворе тещи.
– Давай выйдем. Немного просвежимся.
Холод, конечно, чувствовался, но и градусы грели. В общем, вышли мы на улицу. И тут Анатолий
увидел водозаборную колонку.
– Хочу воды! – дохнул еще народичским перегаром. – Пошли попьем.
– Пошли! – согласился я.
А, надо заметить, что капли воды, которые неизменно вытекают из крана, хотя его уже и закрыли, в течение дней и недель образовали под трубой намерзший конус высотой сантиметров
восемьдесят. И вот однокурсник, словно бравый солдат Швейк на смотре, строевым шагом рванул
на колонку. И, естественно, со всего роста – аж луна пошла деревней! – грохнулся о конус лицом.
Встал. И снова вперед. И снова – мордой о наледь. На меня (голова-то нетрезвая) напал просто