Нагорная проповедь Христианская контркультура
Шрифт:
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ 5:38–48
Две последние антитезы подводят нас к кульминации Нагорной проповеди, к тому, чем больше всего восхищаются и чаще всего отвергают; речь идет о проявлении любви ко всем без исключения, которую призывает нас Христос проявить и к злому (ст. 39), и к нашим врагам (ст. 44). Именно здесь вызов Нагорной проповеди проявляется с наибольшей силой. Именно здесь с наиболее очевидной определенностью выражена христианская контркультура. И именно здесь предельно ясно видна наша нужда в силе Духа Святого.
1. Пассивный отказ от возмездия (ст. 38–42)
38
Отрывок из устного учения законоучителей, цитируемый Иисусом, берет своё начало непосредственно из закона Моисея. Размышляя об этом, нам необходимо помнить, что закон Моисея был как нравственным, так и гражданским кодексом. Например Исх. 20 содержит Десять заповедей (квинтэссенцию нравственного закона). Главы с 21 по 23 книги Исход, с другой стороны, содержат ряд «уложений», в которых стандарты Десяти заповедей применяются к жизни молодой нации. Дается широкий спектр «законов на случай», особое внимание уделяется ситуациям, когда наносится вред людям или их собственности. В этом законодательстве появляются слова: «Когда дерутся люди… если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх. 21:22–25; см.: Лев. 24:19,20; Втор. 19:21).
Контекст вполне определенно разъясняет, что это наставление дается судьям Израильским. Действительно, они упоминаются во Втор. 19:17–18. Здесь находит свое выражение lex talionis, принцип равного возмездия, целью которого было положить основание справедливости, уточнить наказание, которому подвергался преступник, а также ограничить компенсацию его жертве до точного соответствия и не более того. Отсюда и двойной эффект: определение справедливости и ограничение возмездия. Этим наставлением запрещался самосуд и кровная вражда.
Подобным же образом, в исламском законодательстве lex talionis определял максимально допустимое наказание. Он применялся буквально (и до сих пор существует, например, в Саудовской Аравии), пока пострадавший не откажется от наказания или его наследники (в случае убийства) не потребуют расплаты кровью вместо этого. (Эти факты я узнал от сэра Нормана Андерсона, эксперту по исламскому праву.)
Почти наверняка ко времени Иисуса буквальное возмездие за причиненный вред в иудейской юридической практике было заменено денежными штрафами или «компенсациями». О подобной замене существуют гораздо более ранние свидетельства. В книге Исход говорится о том, что если человек, ударив своего раба, выбивает ему глаз или зуб, то вместо собственного глаза или зуба (что не может быть компенсацией для бесправного раба) он должен потерять своего раба: «Пусть (он) отпустит (раба) на волю за глаз (зуб)» (Исх. 21:26,27). Мы можем быть также вполне уверены, что и в других случаях это наказание не применялось буквально, кроме как в случае убийства («душу за душу»); оно смягчалось до выплаты компенсации.
Но очевидно, что книжники и фарисеи расширили этот принцип от простого возмещения в судах (где ему и следует быть) до области личных взаимоотношений (где ему применяться не следует). Они пытались его использовать для оправдания личной мести, хотя закон ясно запрещал это: «не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего» (Лев. 19:18). То есть, «этот замечательный, пусть и жесткий, принцип судебной кары использовался для того, что он был призван отменить, то есть для личной мести» [112] .
112
Джон У. Уэнхам, «Христос и Библия», с. 35 (Тиндэйл Пресс, 1972). — John W. Wenham, Christ and the Bible (Tyndale Press, 1972), p. 35.
В Своем ответе Иисус не противоречит принципу воздаяния, считая, что этот принцип истинен и справедлив. Позже в Проповеди Он Сам утвердит его: «Не судите, да не судимы будете» (7:1), и все Его учение об ужасной реальности божественного суда в последний день основывается на том же основополагающем принципе. В антитезе же Иисус утверждал, что этот принцип, хотя и относится к судам и суду Божьему, не может быть применим в наших личных взаимоотношениях. Эти отношения должны быть основаны на любви, а не на справедливости. Мы обязаны не воздавать людям, причиняющим нам вред, но принимать несправедливость, не мстя и не пытаясь отплатить им: «Не противься злому» (ст. 39).
Но что же в действительности обозначает этот призыв к непротивлению? Греческий глагол (anthistemi) обозначает: сопротивляться, возражать, восставать против чего–либо или кого–либо. Итак, кому же или чему нам запрещается сопротивляться?
Возможно, другие значения глагола в Новом Завете помогут нам образовать контекст для наших размышлений. Чаще всего этот глагол используется в отрицательном смысле, когда речь идет о том, что мы не должны сопротивляться Богу, Его воле, Его истине или противиться Его власти [113] .
113
О сопротивлении Его воле см.: Рим. 9:19; истине 2 Тим. 3:8; 4:15; Лк. 21:15; Деян. 6:10; 13:8; Его власти, олицетворяемой государством, — Рим. 13:2.
С другой стороны, нас постоянно призывают сопротивляться дьяволу. Так, Апостолы Павел, Петр и Иаков призывают нас сопротивляться тому, кто является «лукавым (злым)» par excellence, в распоряжении которого все силы зла (см.: Еф. 6:13; 1 Пет. 5:9; Иак. 4:7). Итак, как же согласовать это с повелением Иисуса не противиться злому? Безусловно, Иисус не призывает нас идти на компромисс с грехом или сатаной. Первым ключом к верному пониманию Его учения будет слово to рбпёго («злой»), которое употребляется здесь в мужском, а не в среднем роде. Нам запрещено сопротивляться не злу как таковому, а злу в абстрактном смысле, и не «злому» в значении дьяволу, но злому человеку, «тому, кто зол» (как верно переводит ПНВ), или «человеку, причиняющему тебе зло» (НАБ). Иисус не отрицает, что человек этот злой. Он не просит нас надеяться, что тот станет другим, и не предлагает нам прощать его за злое поведение. Нет, Он нам не позволяет мстить. «Не мсти никому, причиняющему тебе зло» (ББВ).
Следующие затем четыре мини–иллюстрации (я их называю маленькими камеями) содержат принцип христианского отказа от возмездия и указывают на границы, до которых можно доходить. Они отражают различные жизненные ситуации. Каждая вводит лицо (контекстуально — человека в некотором смысле «злого»), пытающееся нас обидеть. Один ,бьет нас по лицу, другой подает на нас в суд, третий пользуется нашими услугами и четвертый выпрашивает у нас деньги. Все выглядит очень современно. Глагол, переведенный как «заставляет» (angareusei), заимствован из персидского языка, и Иосиф Флавий, например, использовал его обычно, когда речь шла о «принудительной транспортировке военного груза» [114] . Сегодня его можно было бы применить к любой службе, которую мы исполняем скорее принудительно, нежели добровольно. В каждой из четырех ситуаций, как говорит Иисус, мы, христиане, обязаны не только отказаться от мести, но и даже позволить «злому» человеку удвоить обиду.
114
Аллен, с. 54.