Награда для Регьярда
Шрифт:
И только теперь я вспомнила, что все это время в ступке перетирала травы старым пестом. Так забылась, что и правда все превратила в пыль.
– Хорошая работа!
Меня хвалят или это ирония?
– А откуда ты все это знаешь?
– я как раз водружала большой котел, пока шаманка складывала хворост для огня.
– Ты это о чем?
– она, как будто не поняла, то ли сделала вид, что не понимает моего вопроса.
– О моей матери! Откуда ты все это знаешь?
– Духи сказали, - отмахнулась Тенхай.
– Принеси воды из ручья.
Опять духи? Неужели она никогда не боялась этих самых духов? Или, может, я чего не понимаю в ее словах? Меня душило глухое разочарование от того, что шаманка раззадорила мой интерес своими рассказами, а потом легко перескочила на работу. Мне не лень натаскать воды, но, вспомнить бы еще, где этот ручей находится.
Из безрадостных мыслей вывел стук копыт за моей спиной. От неожиданности я обернулась - прямо на меня неслась огромная лошадь. В ужасе я бросилась в заросли можжевельника. Уж больно лошадь показалась знакомой, а всадник…
Всадником оказался Регьярд.
Сердце бросилось в галоп так, что мне казалось, будто его стук слышен на всю округу. Он остановил лошадь недалеко от того места, где я пряталась, и стал осматриваться. Пришлось приложить массу усилий, чтобы не закричать, даже дышать перестала. Мне казалось, что один только вдох выдаст мое местонахождение. Достаточно того, как гулко билось сердце в груди и кровь звенела в ушах.
Он жив! Цел и невредим! Только в темных длинных волосах появились седые нити.
Почему не выйду? Не закричу?
Просто видеть его - такое счастье. А броситься к нему не могу.
Не побегу ему навстречу. Мое тело слишком искалечено, чтобы показывать его владетелю гор, а душа довольно мятежна. Однажды я принесла уже большое горе Регьярду, из-за меня его предали. Мысль о его гибели меня, практически, разрушила.
Такой прекрасный! Самый лучший из всех, кого я знала, он заботился обо мне, и это привело его к краю гибели. Не хочу ему больше горя пусть будет счастлив с той же Кирой. Она сможет позаботиться о нем, сделает его очаг теплым и уютным.
Сердце сдавила глухая тоска и боль. Я не достойна этого мужчины!
Я еще долго сидела в колючих можжевеловых кустах, заливаясь слезами и переваривая увиденное. Регьярд давно ускакал. А мне теперь казалось, что это было мимолетное видение, морок или что там еще происходит у больных безумием людей.
В хижину я притащилась без воды, исцарапанная, измятая, в пыли. Котел уже кипел, источая невероятный травяной аромат.
– И где тебя носило?
– невозмутимо спросила шаманка.
– Я не нашла ручей, - кивнула в сторону котла, - а вода откуда?
– Так ручей же прямо за домом. А ты куда ходила?
– Я… Регьярда видела… - с этими словами я тяжело осела на старую скамью у двери.
– Это хорошо!
– Тенхай снова уткнулась в свое варево.
– Владетель явился сам, чтобы позаботиться о своих людях.
– Он был один.
– И что?
– теперь шаманка обратила свое внимание на меня.
– Разве Соколу нужна свита, чтобы оберегать свои владения?
В жилище было душно из-за котла и огня, все же на дворе было тепло и жарко в это время года. ручей, и правда, протекал недалеко от дома, в противоположной стороне, куда я пошла. Но я и не помнила, чтобы шаманка мне хоть раз его показала.
Когда сон, наконец, обрушился на мое сознание, я вновь увидела Регьярда. Только в этот раз он был без лошади, а я не пряталась в кустах, пытаясь догнать его, но владетель так и не повернулся на мой зов. Он уходил от меня все дальше и дальше…
– Силар! – по странной прихоти я оглянулась на зов. Наверное, все же привыкла за последнее время к этому имени.
– Просыпайся!
– с этими словами мои глаза открылись, а перед глазами возникло смуглое лицо шаманки с серыми ясными глазами.
– Сегодня у нас тяжелый день. Так что собирайся.
Как всегда, бесцеремонная и невозмутимая Тенхай, разлила свой отвар по пузырям, собрала нехитрую кладь и вручила тяжелую торбу мне. Ну и ладно, тяжесть и долгий путь развеют неприятное послевкусие ото сна.
Утро выдалось приятно прохладным, пока солнце было еще низко и бойкий ветерок дул на кроны деревьев, но к полудню солнце поднялось высоко и стало греть во всю силу. К этому времени я уже стала чувствовать тяжесть сумки и подустала от долгого путешествия.
– Сними плащ, - предложила шаманка, - а то совсем сопреешь.
Не знаю, что меня удерживало от того, чтобы не сорвать, казавшуюся тяжелой плотную темную ткань, на плечах, но я упорно продолжала натягивать на лицо капюшон. Сердце, и без того, колотилось как ненормальное - там в лагере могут оказаться люди, которые знают меня в лицо. Да что греха таить? Я боялась встречи с самим Регьярдом! Странное дело - в жизни я готова была исцарапаться можжевельником, лишь бы не попасться ему на глаза, а во сне пыталась его догнать, бежала за ним, будто сумасшедшая.
От таких мыслей меня даже затрясло, даром, что тепло было и даже пели птицы.
Но на подходе к лагерю нас встретили воины моего отца. Конные. Наглые.
Чувствовали себя хозяевами положения? Нет. Скорее не любили здешний капризный климат. Злились, что находятся вдали от дома, вынужденные жить под боком еще и с несколькими сотнями немощных больных.
Наверное, им надо было выместить на ком-то свою злобу, потому как при одном только взгляде на затаенное бешенство в их - сердце ухнуло в пятки.