Наледь

Можаев Борис Андреевич

– Садитесь, - приглашал Мясников, указывая на кресла, потом сел за стол, вынул расческу и сперва причесал брови, затем волосы.

Воронов посмотрел на эти диковинные брови, вспомнил из истории, что какого-то Цимисхия, византийского императора, звали "Бровястым", и улыбнулся.

– Ты чего это заранее веселишься?
– грубовато спросил его Мясников.

– А потом, может быть, поздно будет, - ответил Воронов.

Мясникову шутка понравилась, он пошевелил насупленными бровями, и из-под них весело блеснули светлые голубые глаза.

–

Ну, с кого начнем? Вы, кажется, парторг Управления?
– спросил он Дубинина.

– Да.

– Ну, давайте вы.

Дубинин пожал плечами.

– Вопрос-то у нас сложный. Я, право, не знаю, как попроще изложить суть дела. Вот тут специалисты сидят. Может, с них начнем.

– А вы разве не инженер?
– брови Мясникова удивленно взметнулись.

– Нет, - ответил Дубинин.

– На стройке-то? Парторг! Н-да, - Мясников перевел взгляд на Зеленина.
– Говорите.

– Речь идет о строительстве жилого поселка для оловянных рудников. Зеленин говорил, чуть растягивая слова, стараясь скрыть проступавшее волнение.
– На этот поселок было два проекта; по первому проекту предлагалось строить поселок в пятнадцати километрах от рудников, в долине Солнечное. Это был мой проект, - его отвергли. По второму проекту поселок перенесен к рудникам в ущелье. Но строить в том месте нецелесообразно. По нашим расчетам строительство обойдется значительно дороже, чем в Солнечном. Вот наши расчеты, - Зеленин взял папку из рук Воронова и передал ее Мясникову.
– А главное - жить в том ущелье очень неудобно. Мы предлагаем пересмотреть это решение, пока еще не поздно.

– Любопытно, - Мясников стал бегло просматривать расчеты.
– А почему же вы ко мне-то сразу обратились? Ведь у нас есть в совнархозе и строители, и горняки... целые управления!

– Потому, что поселок в том ущелье строится по вашему распоряжению, сказал Воронов.

– Как? По моему распоряжению? Вот это новость!
– Мясников захлопнул папку и с любопытством уставился на Воронова.

– Для вас это новость?
– переспросил Воронов.

– Разумеется. Ведь я председатель совнархоза, а не проектно-изыскательская контора. Я места для городов и поселков не выбираю.

– Но вы же были у нас на рудниках года полтора назад, - сказал Зеленин.

– Был... Теперь я припоминаю эту поездку. Я еще критиковал вас за то, что слишком далеко отнесли поселок от рудников. Большие расходы придется нести на перевозку рабочих... Вот и предложил вам перенести поселок поближе. Предложил... Понимаете?

– Да, но потом был проект Синельникова, утвержденный совнархозом, возразил Зеленин.

– Совершенно верно. Мне докладывали потом, что поселок решили строить рядом с рудниками - удобнее.

– Там жить нельзя!
– громко сказал Воронов.
– И я остановил это строительство.

– Одну минутку, - Мясников нажал на кнопку звонка.

Вошла высокая худая секретарша в черном костюме.

– Пригласите ко мне Пилипенко.

– Почему же там нельзя жить?
– спросил Мясников у Воронова после ухода секретарши.

– Ущелье очень

сырое, до августа месяца держится в нем наледь, и солнце бывает часа три в сутки. Потом, строительство поселка обойдется в том месте слишком дорого.

Мясников покачал головой.

– Значит, строят по моему распоряжению. Интересно... очень.

В кабинет без стука вошел начальник Управления строительства Пилипенко. Он был высокий, очень моложавый, с белоснежными висками.

– Знакомьтесь. Строители из Тихой Гавани, - сказал Мясников.

– Знаю, - Пилипенко приветствовал их легким наклоном головы.
– У меня сидит главный инженер Синельников.

– Они доказывают, что поселок возле рудников строить нельзя. Вот расчеты. Просмотрите.
– Мясников подал ему папку с расчетами.

– Я уже знаком с ними, - сказал Пилипенко, мельком взглянув на расчеты.
– Горняки, наши заказчики, прислали мне их вместе с жалобой. Правда, жалоба направлена в министерство, а мне копия.

– Вот как! Как же попали к ним эти расчеты?
– спросил Мясников.

– Я им дал, - ответил Воронов.
– Еще неделю назад.

– Однако вы разворотливый, - усмехнулся Мясников.
– А что они в жалобе пишут?
– спрашивал он.

– То же самое, что в расчетах. Пишут еще, что поселок попадет в зону силикоза, и воздух там будет загрязнен, вреден для здоровья, - отвечал Пилипенко, стоя как на строевой линейке.

– Н-да.
– Мясников встал из-за стола.
– Вот что, сегодня же свяжитесь с проектными отделами и немедленно создайте комиссию. Пусть хорошенько займутся этим делом. А выводы доложите мне.

– Слушаюсь, - сказал Пилипенко.

Мясников провожал посетителей до двери. Прощаясь с Вороновым, он задержал его руку.

– Ну как, строптивый? Доволен?

– Разумеется, - ответил Воронов.

– Вот так... Разберем, уладим.

В приемной Зеленин тронул Воронова и Дубинина:

– Смотрите, Синельников!

Главный инженер сидел возле стола и что-то на ухо нашептывал сухопарой секретарше. Она вытягивала к нему шею из широкого воротника, точно из хомута, и как-то заливисто, по-лошадиному, взвизгивала и смеялась. Заметив своих сослуживцев, Синельников даже бровью не повел - продолжал свое нашептывать. И они прошли мимо него, не окликнув, не поздоровавшись...

– Ну, а теперь и по маленькой пропустить не грешно, - сказал Воронов, беря под руку Дубинина и Зеленина.
– Пошли в гостиницу!

– Не с чего веселиться, - возразил Дубинин.
– Мне, по крайней мере.

– Чего это вы нос повесили, Михаил Титыч?

– Видал, как Мясников посмотрел на меня, когда узнал, что я не инженер, - сказал Дубинин.
– То-то и оно. А мне совестно: сидишь как чучело. Ведь это мое дело разбирать - кто прав, кто виноват. И где поселок строить, где не строить... Но у меня багаж не тот. А на одном старании далеко не уедешь. Того и гляди, шею сломаешь и себе, и другим. Вот так-то. Ступайте пейте. А я в крайком схожу, в промышленный отдел. Попрошусь, чтобы освободили... С меня хватит!