Наледь
Шрифт:
– Но ведь мы вас избирали, - сказал Зеленин.
– Ничего, переизберете.
– Дубинин насупился и тяжело, грузно пошел на выход.
– Черт возьми!
– развел руками Воронов.
– Товарищи называются. Неужто и ты мне не составишь компанию? Ведь это законное торжество... как фронтовые сто граммов. Мы их взяли с бою...
– Погоди веселиться. Смотри не прослезись, - сказал Зеленин.
– Не нравится мне этот Пилипенко.
17
Комиссия была создана на другой же день под председательством Пилипенко и немедленно выехала на рудники. Делом этим заинтересовалась
Лукашин потребовал от Воронова письменного объяснения о причине простоя на рудниках. Воронов подал ему рапорт. В нем написал он и про горнорудничный поселок, и про массивы-гиганты, доказывал, что наблюдаются непроизводительные резервы и что отставание жилищных объектов ничем не оправдано. Синельников окрестил это заявление поклепом на весь коллектив и требовал строго наказать Воронова. Поговаривали, что сам Пилипенко остался очень недоволен резкостью Воронова. Корреспондент Терехин вернулся с рудников, прочел вороновский рапорт и явился к Лукашину.
– Здравствуйте, Семен Иванович!
– шумно приветствовал он Лукашина от самого порога и, размашисто пройдя через кабинет, журавлем перегнулся над столом, с улыбкой выкинул руку.
Лукашин слегка приподнялся.
– Привет, привет советской печати! Садитесь. Чем могу служить?
– Да вот очерк собираюсь написать о вас, - сказал Терехин, усаживаясь в кресло.
– Вы на счету, так сказать, примерного руководителя.
– Ну, что вы, деятель! Какой я примерный руководитель? Так, стараемся по малости.
– Как у вас с планом в этом месяце?
– В целом неплохо. Но участок Воронова не выполняет.
– Воронова?
– удивленно спросил Терехин.
– Вот оно что! А я только что читал его заявление о неполадках на стройке. Что вы об этом думаете?
– А что же тут думать? Я начальник... Вы послушайте, что об этом говорит коллектив.
В кабинет неслышно вошел предупрежденный секретаршей Синельников.
– Петр Ермолаевич!
– сказал Лукашин Синельникову.
– Вот корреспондент интересуется заявлением Воронова.
– Заявлением Воронова?
– переспросил Синельников.
– Да. Это интересно и, по-моему, важно!
– воскликнул Терехин, поздоровавшись.
– Вы можете сказать что-либо поподробнее об этом?
Синельников отошел на два шага в сторону, заложил руки за спину и озабоченно потупился.
– Видите ли, я в этом деле, так сказать, лицо заинтересованное, - начал он, смущенно улыбаясь.
– Мне трудно быть объективным, но я постараюсь. Воронов - человек новый в нашем коллективе, и вполне понятно, что многое видится ему в ином свете. Это - нормальное явление. Было бы более странным, если бы все непривычное для него он принимал безоговорочно. Ну-с, ближе к делу. Воронов решил, что мы быстрее можем двинуть жилье. Он отжал кое-какие резервы, попросил еще техники. Мы дали. Пожалуйста, как говорится, ему и карты в руки! Но эффект получился не тот. Он распылил людей и, попросту говоря, не выполнил плана. Вы понимаете, разумеется, что не можем мы по примеру Воронова снимать людей с основных производственных объектов
Терехин сделал несколько пометок в блокноте.
– Собственно, Воронов на этом и настаивает в своем заявлении. Судите сами!
– Да, интересно... Ну, а насчет рудничного поселка?
– Терехин смотрел на Синельникова.
– Несколько месяцев управление совнархоза и мы - проектировщики выбирали место для рудничного поселка. Чем мы руководствовались? Естественно, близостью к рудникам, а стало быть, малыми затратами, связанными с перевозкой рабочих. А Воронов предлагает вернуться к старому проекту. За пятнадцать километров возить горняков на работу! И это называется создать удобства! А с какими расходами будут связаны перевозки? Они в копеечку будут обходиться государству. Тут, видите ли, еще одно обстоятельство следует учесть: около рудников условия для строительства более трудные, чем в Солнечном. Воронов столкнулся с грунтовыми водами, ну и забил тревогу.
– А что вы скажете о массивах-гигантах?
– Здесь Воронов прав в том, что мы пошли на сооружение дорогостоящих коробов. Но зато потом, при бетонировании головы пирса, мы не будем делать опалубки, и эти короба нам позволят на десять дней сэкономить время. Как видите, расходы окупаются.
– Да. Интересно. Еду к Воронову.
– Терехин встал и пожал руку Синельникову.
– Увидимся еще, - сказал он Лукашину.
– До вечера!
– И стремительно вышел.
Лукашин снял трубку телефона.
– Зеленин? Сделали подсчет выполнения плана по участку Воронова? Занесите ко мне.
– Я посмотрел твой доклад, - сказал Лукашин Синельникову, положив трубку.
– Обдуманно составлен.
– Стараюсь, Семен Иванович.
– Заметно.
– Ничего не поделаешь, таков уж я. Терпеть не могу людей без такта и меры.
– Говорить ты умеешь, деятель.
Синельников вопросительно посмотрел на Лукашина и сказал, словно оправдываясь:
– Жизнь учит.
В кабинет вошел Зеленин.
– Давай сводку!
– протянул к нему руку Лукашин.
Зеленин подал.
– Итак, девяносто два процента, - заявил Лукашин, просматривая сводку.
– На восемь процентов не дотянули. Причины?
– В суммарном выражении Воронов дал больше, чем остальные, стало быть, фактически...
Синельников перебил его:
– Спрашивают о причинах невыполнения плана!
– Воронов рассчитывал на вашу помощь, а вы ему пристегнули рудники. Не дожидаясь возражений, Зеленин вышел.
– Слишком много он стал брать на себя, - заметил Синельников, глядя ему вслед.
– Жизнь учит, - сказал Лукашин.
Синельников уловил скрытую иронию и спросил:
– А вы подготовили доклад для комиссии?
– Нет.
– Как же так?
– А вот так. Достаточно и твоего.
– Да?
– Да, деятель.
– Ну что ж, пока.
"Заюлила старая лиса. Трусит", - думал Синельников, идя к себе в кабинет.
Еще во время спора с Вороновым он почувствовал шаткость своего проекта. Если он проиграет дело с рудничным поселком - ему конец.