Наперекор судьбе
Шрифт:
Ей удавалось оставаться непреклонной, однако это требовало чрезвычайного напряжения сил, поскольку… поскольку он по-прежнему был ей небезразличен и она до сих пор продолжала его любить. Ужасно любить, как сказали бы близняшки.
Большим утешением, позволившим ей отвлечься от Лоренса и его преследований, стала публикация романа «Сверкающие сумерки». Невзирая на весьма скромные заказы, поступившие от крупных книжных магазинов – «Брентано», проявивший наибольший интерес, заказал двадцать экземпляров и три афиши, – Стюарт
– Три тысячи нам не продать, – сказал он. – А две с лишним, думаю, разойдутся, если повезет.
Роман поступил в продажу шестнадцатого ноября.
– Неделя перед Днем благодарения – отличное время для литературных новинок, – заметил Стюарт.
Нью-йоркский филиал «Литтонс» не устраивал официального приема в честь Джорди Макколла. Но Сюарт и Барти пригласили Джорди на обед в ресторане отеля «Сент-Реджис» на Пятнадцатой улице. Стюарт заказал шампанское «Крюг».
– Надеюсь, со временем ваш роман станет таким же марочным, как это вино, – сказал он.
– Я тоже надеюсь, – ответил Джорди.
Он заметно нервничал. Барти очень понравилось его искреннее поведение.
– Знаю, что так оно и будет, – подбодрила она молодого писателя. – Завтра должны появиться первые рецензии.
– Я к ним готов, – мрачно изрек Джорди.
– Они могут оказаться положительными, – улыбнулся ему Стюарт. – Заранее никогда не предугадаешь. Но даже если вас станут ругать, это все же лучше, чем полное отсутствие рецензий.
Джорди признался, что ему трудно в это поверить. А Барти объяснила ему, что это один из самых старых принципов в издательском деле и наиболее правдивый.
– Люди купят роман хотя бы из любопытства. А если не будет рецензий, о романе попросту никто не узнает.
Год выдался исключительно урожайным на литературные новинки. Вышли «О мышах и людях» Стейнбека, «Иметь и не иметь» Хемингуэя, «Цитадель» Кронина и «Хоббит» Толкина.
– Не скрою, конкуренция будет высокой, – сказала Барти, поднимая фужер, чтобы чокнуться с Джорди. – Но среди этих вещей нет ничего похожего на «Сверкающие сумерки». А это дает нам неплохой шанс устоять в грядущем сражении. Как вы знаете, мы напечатали две с половиной тысячи экземпляров.
– И две тысячи четыреста девяносто семь рискуют остаться непроданными, – невесело усмехнулся молодой писатель.
– А кто купит эти три?
– Мама и мои сестры.
Барти наклонилась к нему и поцеловала в щеку:
– Обещаю, что тоже куплю один экземпляр. Я приду в «Скрибнерс», встану посреди торгового зала и во весь голос спрошу, где тут у них продается новый роман «Сверкающие сумерки». – (Писатель недоуменно посмотрел на нее.) – Это излюбленный прием Селии Литтон. Она так делала всякий раз, когда «Литтонс» выпускал новую книгу. И этот невинный спектакль она повторяла во всех крупных книжных магазинах. Люди смотрели на красивую, величественную женщину и, естественно, хотели знать, о какой это книге она спрашивает.
– Вы тоже красивая женщина, – застенчиво улыбнулся Джорди. – Может,
– Джорди, вы очень любезны. Боюсь, я вряд ли произведу такое же впечатление, как леди Селия. Но я обязательно постараюсь. Для вас.
На следующий день ни одна из газет не поместила рецензии на «Сверкающие сумерки». Джорди в отчаянии позвонил Барти:
– Представляете, ни одной! Даже ругательных нет.
– Успокойтесь, Джорди, – твердо сказала Барти. – Рецензенты еще не перестали трепать «Покойного Джорджа Эпли».
– Я заметил, но мне от этого не легче. Как вы считаете, мне покончить с собой сейчас или подождать до вечера?
– Советую взять себя в руки и дождаться понедельника.
Барти не рассказала ему, что успела побывать в «Скрибнерсе» и «Брентано», где спрашивала новый роман. В обоих магазинах книгу разместили в самом конце торгового зала. В «Барнз-энд-Нобл» роман вообще не выставили на полку. Ни в одном из магазинов не повесили плакаты, заблаговременно посланные туда Барти. Несколько ночей подряд она почти не смыкала глаз, размышляя над безнадежностью своей жизни и отчетливо сознавая, как же ей сейчас не хватает Селии.
«Санди пост» напечатала весьма благожелательную, хотя и небольшую рецензию: «Джорди Макколл пишет как ангел, но время от времени макает свое перо в кислоту, чтобы придать повествованию должную остроту… Весьма обещающий дебют».
– Я же вам говорила, – щебетала в трубку Барти. – На следующей неделе обязательно появятся новые рецензии.
– Что-то я в этом сомневаюсь, – ответил Джорди.
В четверг «Нью-Йорк таймс» назвала роман «сверкающей литературной жемчужиной», а талант писателя уподобила работе моллюска, «обволакивающего песчинку слоями перламутра».
– Несколько туманно, но изящно, – заметил Стюарт.
На следующий день он вбежал в кабинет Барти, размахивая номером «Пост»:
– Барти, вы только взгляните! Невероятно!
Стюарту вообще было несвойственно бурно выражать свои чувства. Его оценки отличались крайней осторожностью человека, которого уже ничто не может удивить. Ошеломленная Барти взяла у него газету.
«Было бы неправильным называть Джорди Макколла новым Скоттом Фицджеральдом, поскольку он самостоятельный, талантливый писатель. Просто он вступил на ту же территорию и воспользовался тем же стилем, что вовсе не является предосудительным… Превосходный роман».
– Боже мой, – прошептала Барти, замирая от благоговейного восторга.
Теперь книги Макколла везде стояли на видных местах. Книжные магазины поспешили повесить афиши и начали заказывать дополнительные экземпляры. «Барнз-энд-Нобл» заказал еще десять экземпляров, «Скрибнерс» – столько же, «Даблдей» – пятнадцать, а «Брентано» – целых двадцать!
«Нью-Йоркер» назвал «Сверкающие сумерки» «высококлассным романом», а «Лейдиз хоум джорнел» и «Харперс базар» настойчиво рекомендовали включить эту книгу в список рождественских подарков.