Наперекор судьбе

Маклеод Джин

— Завтра я буду в Инвернессе, по дороге домой. Пригласи меня на свою свадьбу, Фиона.

— Неужели? Ты в самом деле придешь? — Она приняла слова Элизы за проявление доброты, и они тронули ее до глубины души, поскольку она была намного сильнее уязвлена отношением отца к ее браку, чем позволяла себе это признать. — У нас будет только регистрация, но Айэн говорит, что с этим ничего не поделаешь. Он хотел бы, чтобы мы обвенчались в церкви у озера… И я тоже этого хотела бы!

Мысль о том, что она не будет одна перед Айэном при регистрации, доставила Фионе некоторое

утешение, и ей даже удалось ночью немного поспать. Ее отец собирался забрать Элисон из Инвернесса и привезти домой на следующий день, и мысль о том, что все они будут в городе в день ее свадьбы, заставляла ее сердце биться быстрее.

Из окна своей спальни Фиона видела, как рано утром Финлей уехал, а Алан тайком улизнул на озеро, после чего села писать письма — короткие объяснения троим близким людям, которых это касалось. Письмо Элисон она положила на ее туалетный столик, затем отнесла письмо отцу в библиотеку, прижав его на столе для пущей верности массивной серебряной чернильницей. Спустившись вниз, она наткнулась на Катрину, которая подозрительно глянула на нее, но ничего не сказала.

Третье письмо, предназначавшееся Алану, Фиона отнесла в его комнату в башенке, где положила на стол между рыболовными крючками и мотком бечевки.

Неожиданно звук захлопнувшейся двери заставил ее повернуться, и в следующий момент в замке повернулся тяжелый ключ.

Фиона всем телом бросилась на массивную дубовую дверь, колотя по ней кулаками.

— Катрина! Выпусти меня! Ты слышишь? Выпусти меня немедленно!

Она не могла бы сказать, как долго стучала в дверь, но всепоглощающая ярость постепенно сменилась чувством беспомощности и страха. Автобус, на котором Фиона собиралась в Инвернесс к Айэну, уходил через четверть часа, и до двух часов дня другого не было. Она представила себе, как Айэн ждет ее перед мэрией, сначала терпеливо, затем начиная беспокоиться все сильнее, но не верила, что он мог бы повернуться и уйти в горьком разочаровании, решив, что невеста и не думала приходить, несмотря на все свои клятвы.

Выбраться из башенки было невозможно. Фиона села на край узкой кровати Алана, в отчаянии наблюдая за стрелкой на маленьких походных часах — ее последнем подарке брату, и, когда автобус ушел, у нее не осталось никакой надежды добраться до Инвернесса вовремя.

Гнев и отчаяние Фионы достигли апогея, когда дверь в комнату медленно отворилась и Катрина просунула внутрь свою темную голову. Ее маленькое морщинистое лицо казалось зловещим, черные глазки смотрели по-змеиному зло.

Фиона мгновенно подскочила к ней, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить вредную старуху за плечи и не вытряхнуть из нее всю душу.

— Ты за это поплатишься, Катрина! Я собиралась сегодня в Инвернесс…

— Я прекрасно знаю, куда вы собирались! Вы задумали сбежать с этим парнем, Камероном, который похож на своего деда как две капли воды! Катрина Макфри знает все, что творится этом доме!

Фиона застыла с открытым ртом.

— Ты сделала это нарочно? — все еще отказываясь верить, воскликнула она. — Ты знала, что значит для меня этот день, и ты заперла меня здесь, потому что…

Она

не могла в это поверить, и неожиданно Катрина с перекошенным лицом и горящими глазками показалась ей сумасшедшей.

— Я сделала то, что хотел бы хозяин, — гордо заявила старуха, и Фионе стало ясно, что спорить с этой безумной фанатичкой бесполезно.

Повернувшись к ней спиной, она бросилась бежать по каменным ступеням, ведущим из башенки, не чуя под собой ног и не зная, что делать. Бесполезно было бы звонить в мэрию в этот поздний час в надежде, что Айэн все еще ждет ее там, а Катрина, конечно, не ответила, если бы кто-то попытался связаться с «Лоджем». Она боялась телефона, считая его дьявольским изобретением.

Фиона попыталась представить, что стал бы делать Айэн в такой ситуации, и совершенно неожиданно вспомнила об Элизе, обещавшей встретить их у мэрии. Это ее слегка успокоило — по крайней мере, Элиза скажет Айэну, что она собиралась ехать к нему. Тогда он поймет, что с нею что-то случилось, и вернется за ней! А ей надо отправиться в «Гер» и ждать там Айэна!

И она направилась в «Гер», не замечая ни потемневшего неба, ни разбушевавшегося озера, ни белого паруса за мысом, беспомощно плескавшегося на ветру над сломанной мачтой.

Глава 14

Айэн Камерон мерил шагами тротуар перед мэрией, когда Элиза резко затормозила у бордюра и помахала ему рукой.

— Привет! Мы рано?

Он живо обернулся, но Элиза была одна, и вспыхнувший огонек мгновенно потух в его глазах, когда они встретились с холодными голубыми глазами Элизы. Он не считал, что Фиона и Элиза были близким подругами, но они, видимо, договорились о встрече, и Фиона, разумеется, предпочла, чтобы свидетельницей была знакомая ей девушка, чем кто-то чужой.

— Фиона еще не появилась, — пояснил он, стараясь держаться как можно непринужденнее и поглядывая на часы. — Она обещала встретиться со мной без четвери одиннадцать.

Элиза удивленно подняла брови:

— Кажется, она здорово запаздывает, а?

Камерон не ответил. А Элиза нарочно молчала, пока минуты, остававшиеся до назначенного времени регистрации, не истекли окончательно, торжествуя про себя, что судьба в очередной раз играет ей на руку.

Когда часы пробили одиннадцать, Камерон резко развернулся и вошел в здание мэрии.

Он пробыл там около четверти часа, затем вернулся обратно, и можно было подумать, что он стал на несколько лет старше. Элиза распахнула перед ним дверцу.

— Садись, Айэн, — пригласила она. — Ждать бесполезно.

Сначала ей показалось, что он хотел отказаться от ее приглашения, но он сел на сиденье рядом с ней и уставился прямо перед собой, и она надавила на газ, торопясь отъехать. Элиза хорошо знала Инвернесс, и она выбрала тихий, выходивший на реку отель, где они вряд ли могли натолкнуться на кого-то из знакомых. Для ленча было еще рановато, и она провела его в тихий уголок зала, где они могли посидеть спокойно вдвоем, выбрав столик в стороне от окна и подальше от вращающейся двери.