Наполеон
Шрифт:
Восьмого февраля карнавал приближался к завершению. Вечером состоялись шумные карнавальные похороны короля праздника. Торжественную процессию возглавлял полковник Малле, облачённый в кашмировые ткани, позаимствованные у княгини. Он восседал на белом боевом коне императора. За ним следом ехал капитан Шварц из числа польских копейщиков — напоминающий Дон Кихота очень худой мужчина на тощей лошади. Позади, в самых ярких и разнообразных костюмах, следовали офицеры гвардии и весёлые юноши с Эльбы. В конце процессии осёл тащил похоронные дроги бедного короля карнавала. Императора на торжестве не было. Полина, одетая в длинное красное платье, более подходящее для Тюильри, наблюдала за праздником со ступенек Ратуши.
Рядом
— Я так устала, — со вздохом произнесла княгиня. — До свидания, сэр Нил. До свидания... — Потом, с сияющей улыбкой взмахнув рукой, произнесла: — ...в Лукке? — И удалилась. Полковник был заинтригован, сомневаясь, правильно ли он понял последнюю фразу.
В своих донесениях шпионы сообщали о проходящих торжествах с пристрастием: мол, государство Эльбы прогнило насквозь вместе с его королём. Полина — хуже всех. Налицо мрачная картина всеобщего безделья и порока.
Тринадцатого числа в залив Специя вошла фелука, и на берег сошёл молодой рыбак, представившийся как Пьетро Сен-Эрнест. По стилю речи он не был похож на рыбака, поэтому люди Камбронна тотчас же окружили его. Но вскоре они были вынуждены разойтись. Молодой человек, настоящее имя которого было Флери де Шабулон, являлся другом и восторженным поклонником императора. Ранее он был супрефектом и с почётом удалился со своего поста, когда Наполеон был низложен. Предприняв паломничество на Эльбу, он преследовал только собственные цели. Но перед отъездом у него состоялась встреча с Маретом, герцогом Бассано, от которого он привёз Наполеону тёплое послание. В нескольких словах в послании говорилось следующее: «Возвращайтесь обратно. Бурбоны долго не продержатся. Массы поднимутся против них. Если вы не вернётесь, во главе станет герцог Орлеанский. Люди хотят видеть вас своим правителем. Армия продолжает любить вас и находится в плачевном состоянии. Приезжайте и спасайте Францию». Молодой человек рассказал Наполеону о том, что происходило в стране: о том, что все прикалывают к одежде фиалки как символ весны, подчёркивая этим неприязнь к королевской лилии: в продаже был даже нюхательный табак с запахом фиалок. Много позднее этот молодой человек написал достаточно красочный отчёт о разговорах с императором, от которых тот впоследствии всячески отрекался. Если верить этим мемуарам, он и Марет самолично решили дальнейшую судьбу Европы. Речи юноши принесли великое успокоение мятежной душе Наполеона и подлили масла в огонь сомнений. Молодой человек отплыл с Эльбы 15 февраля.
Глава 13
РУБИКОН
Похоже, что сами боги постановили сделать 16 февраля решающим днём.
Именно в этот день полковник Кемпбелл отплыл в Италию, пребывая в постоянном беспокойстве оттого, что теперь не может следить за действиями Наполеона.
А в Вене в этот день Мария-Луиза впервые начала сдавать свои позиции. Граф Меттерних намекнул, что ей не позволят взять сына с собой в Парму. И, следуя настоятельным советам обаятельного Нейперга проявить благоразумие и послушание, она написала русскому царю. В письме она подтвердила, что ничего не примет от Франции. Это надо было понимать так: союзники единодушно поддерживают её в претензии на титул герцогини Пармы, а она отказывается от поместий в Богемии, от титулов и постоянного нахождения с ней сына. Итак, с Францией и Наполеоном было покончено. За день до этого Меневаль, всё ещё находящийся на её стороне, получил последнее, почти просительное письмо от Бертрана. Оно было датировано 28 января. «Напиши Меневалю, — попросил Наполеон в этот день. — Попробуй ещё раз». И Бертран написал:
«Император находится в добром здравии, но не получает никаких известий об императрице и своём сыне вот уже более месяца. Это
В этот же день, 16 февраля, как будто услышав последнее слово жены, Наполеон написал Дрюо следующее:
«Отдай приказ, чтобы бриг «Инконстант» пришёл в Дарсе. Пусть его накренят, осмотрят киль и медную обшивку, заделают течи и полностью подготовят к плаванию. Его нужно покрасить под английский торговый бриг. (Составь смету на все эти работы и покажи мне её завтра). Необходимо погрузить на него запасы продовольствия в количестве, достаточном для питания 120 человек в течение трёх месяцев: вода, сухари, рис, овощи, сыр, запасы бренди и вина — взять ли солонину? — солонину недели на две. Проследи за тем, Чтобы на бриг погрузили лесоматериалы. Иными словами, на нём должно быть всё, что нужно. Я хочу, чтобы бриг был полностью готов к плаванию к 24—25-му числу. Сообщи мне, сколько шлюпок разместится на бриге — желательно как можно больше».
«Наконец он принял решение», — подумал Дрюо.
Но было ли оно окончательным? Через три дня Бертран получил письмо, говорящее о противоположном.
В то утро Наполеон расхаживал по кабинету, нюхал табак, хмурился и сосредоточенно обдумывал что-то. Он позвал секретаря, но тот отбыл с поручением в город.
— Бертран?
Он заглянул в комнату гранд-маршала, но там никого не было. В это время мимо окна, очень изящная в своём зелёном платье, проходила Полина. Она осторожно заглянула в комнату — Наполеон очень не любил, когда его беспокоили во время работы по утрам.
— Полетт! Заходи. Ты сегодня рано.
Действительно, Полина в эти дни вставала рано. Не желая ничего пропустить, она наблюдала за работами на бриге.
— Да, Наполеон. У меня всё хорошо.
— Если так, моя дорогая, — он поцеловал её, — тогда ты поможешь мне написать письмо. Меня все покинули.
— Как пожелаешь, мой король. — Она была польщена и обрадована.
Он усадил её в своё кресло и начал диктовать, расхаживая по комнате. Полина, сосредоточившись и даже слегка нахмурив брови, медленно записывала.
«Генералу князю Бертрану, гранд-маршалу двора Портоферрайо, 19 февраля 1815 года.
Граф Бертран, я намереваюсь отправиться в Марчиану в середине июня или начале июля. Мы должны...»
Полина подняла свои изящные брови: «Не так быстро, Наполеон». Он бросил на неё резкий взгляд — никто не имел права перебивать его.
«Мы должны закончить необходимые работы к апрелю и подготовить дома для мадам Мер, княгини, графини Бертран и губернатора. Комиссии, состоящей из одного из придворных, посыльного Бернотти и — кого бы ещё? — капитана Гваланди, будет предложено выбрать дома и снять их на июль, август и сентябрь. Составь и покажи мне счета на все ремонтные работы, какие необходимо осуществить. Я буду находиться...»
— Помедленнее, пожалуйста.
— Ты должна писать быстрее.
«Я буду жить в Мадоне. Нужно будет убрать кухню, расположенную у задней стены часовни. Для кухни подойдёт обычный деревянный сарай. Ещё мне нужно три дома: один — для штаба, другой — для конюхов и третий — для гвардейцев (я хочу взять с собой не менее 50 человек). Мои старые апартаменты вполне подойдут, если будет расширен мой кабинет. Из него должна быть видна дорога. Все эти дополнения очень важны, поэтому пусть составят и представят мне смету работ».