Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу
Шрифт:
– И что за нужда была столь срочно выбирать сочетаемых?
Сдаётся мне, вопрос этот волновал Филиппа куда сильнее моего гипотетического признания Алишан.
– Это решение Алишан, – проворчала я. – И Орум, сиречь свет мой зеркальце, указал только на тебя… точнее, Алишан сказала, что-де это стопудово ты, без вариантов… я-то обзаводиться гаремом не торопилась… а Люсьен вообще сам пришёл. Так получилось, вот и всё.
Ответа не последовало, и я с чувством выполненного долга перевернулась на другой бок, спиной к Филиппу. Надеюсь, до утра ему хватит подробностей
* * *
Я помнила это место – как-то раз учительница рисования водила наш класс сюда, под сень дубов, дабы запечатлеть с натуры дивный вид на железнодорожный мост, чей серый горб поднимался над гладью реки. Неровный, изрезанный корнями склон у моих ног сбегал вниз, на пыльную площадку из бетонных плит, с одной стороны подбитую накренившимся бордюром, а с другой обрамлённую зарослями полыни и жёлтой пижмы. На голубом зеркале отражающей небо воды лениво покачивались красный бакен и круглые листья кубышек, на противоположном берегу зеленели деревья тамошнего парка, изгибалась кайма песчаного пляжа.
Здесь я гуляла с мамой и братом, когда была маленькой.
И, став старше, с подругами.
И я знала, что сейчас место это выглядит иначе.
Несколько лет назад набережную отремонтировали, бордюр выровняли, а площадку бетонную превратили в ярко раскрашенную детскую. Парк на другом берегу тоже привели в вид более приличный, и новостроек сбоку наляпали, жилым комплексом обозвав. Даже мост и тот изменился со времён моего детства, обзавёдшись дополнительными путями.
Странно лицезреть этот ушедший в прошлое пейзаж теперь, когда я вовсе отрезана от знакомого, привычного мира. Я стояла у края обрыва и смотрела, смотрела, каждую секунду ожидая, что вид переменится в мгновение ока, как порой бывало во сне.
Я ведь сплю?
Сплю.
– Какая причудливая конструкция, – прозвучал позади удивлённый голос Люсьена.
Я обернулась.
И правда Люсьен.
И выглядит, что характерно, как в обычной своей жизни, а не под стать моему миру.
– Это железнодорожный мост, – пояснила я. – Вон там за ним… с этого ракурса, правда, не видно, но он там точно есть… другой мост, автомобильный. А за ним ещё один. И позади нас есть, только подальше… а, его же тогда не было!
– Чего… не было? – озадачился Люсьен.
– Когда вот это вот всё было, – я обвела рукой окружающее пространство, – моста того, который позади, не было. И трассы, для которой его построили, тоже… впрочем, какая разница?
– Действительно, – покладисто согласился Люсьен и, бросив изучение моста, шагнул ко мне.
Обнял, поцеловал. Я охотно обвила руками его шею, прижалась теснее, жарко отвечая на поцелуй и пытаясь передвинуть Люсьена
– Варвара, – Люсьен не без усилий отстранился от меня, потому что я твёрдо вознамерилась сделать сон эротическим.
Мой сон, что хочу, то и творю.
– Может, я соскучилась, – легко призналась я.
– Я тоже соскучился, но разлука может продлиться дольше, если я не узнаю, где ты сейчас находишься.
– Что?
– Где ты сейчас находишься, Варвара? – повторил Люсьен, обхватив моё лицо ладонями и глядя на меня неожиданно серьёзно, пристально.
– Во сне.
– Это-то я понимаю. Я имею в виду, где ты находишься… когда бодрствуешь?
– Что значит – где? – суть вопросов упрямо не улавливалась. – В Бертерском домене…
– В городе или…
– Пока в Перте заночевали, а вообще мы с Филиппом застряли в Ливенте.
– Сколь понимаю, сама ты вернуться не сможешь.
– Я чужая тень, я не умею, – ляпнула я и по изменившемуся мгновенно взгляду поняла вдруг.
Это не сон.
Вернее, не совсем сон.
– Чё-о-орт… – дошло до меня. – Ты мне не снишься… то есть снишься, но… даже не знаю, как оно называется правильно… ты сноходец?
– Кто? – в свою очередь растерялся Люсьен и отпустил меня. – Нет… неважно. И ты… потом обсудим.
Хоть кто-то не требует с меня ответов сию минуту.
– Алишан потребовалось покинуть домен по срочному делу и о твоей пропаже она не знает. Твой брат отправил вестника, но когда адара может быть с одной стороны перелома, а может и с другой, сама понимаешь…
Я кивнула.
– Я пытался сам найти тебя, но… эта связь не так хорошо мне даётся, как ты, вероятно, подумала.
– Со мной всё хорошо, – заверила я. – В Ливенте у нас с Филиппом есть какая-никакая крыша над головой, мы не голодаем и почти трудоустроились, просто я…
Рядом громко, въедливо забарабанили, и я почти физически ощутила, как меня грубым рывком выпихнуло обратно в реальность. Открыла глаза, силясь сообразить, где я, кто я и что за дятел прервал сеанс связи с Люсьеном. Филипп тоже проснулся и теперь ошалело поглядывал на входную дверь, которую неведомый визитёр вознамерился снести с петель.
Из-за стеллажа донеслись шорохи и шаги, и Ормонд в наспех накинутом халате торопливо пересёк комнату.
– Озейн Ферворт? – услышала я его удивлённый возглас.
– А-а, так и знал, что адара у вас, – даже при относительно спокойной, ровной интонации голос сына Трины звучал на редкость неприятно. – Адара Феодора, – заговорил он громче, – моя дорогая матушка пожелала увидеть вас снова и немедля.
Глава 15
Глава 15
Трина хочет встретиться со мной? Но для чего? По-моему, она сказала всё, что в принципе могла рассказать с учётом моего и её состояний.