Нарисуй меня
Шрифт:
Вера уже было собрать подойти к дому, как вдруг откуда-то из тени кустов к ней вышла женщина в длинной цветной юбке и повязанным платком на голове.
– Вера! – черные антрацитовые глаза заглядывали ей прямо в душу, – Вера! Мама видит все, она с тобой, она не оставит тебя, даже если…
– Уйдите от меня! Что вам надо! – Веру чикнули слова словно когтями по самому больному.
– Ты знаешь, о чем я! – одними черными губами на оливковом лице сказала цыганка, – Ты знаешь, о чем!
– Я не хочу с вами разговаривать! – Вера чувствовала, как черные глаза волокут ее куда-то на дно, утаскивают в свои сети, в топкое болото где нечем дышать и откуда нет выхода. – Уйдите от меня!
– Вера, от себя не уйдешь! Не уйдешь! Ты вспомнишь мои слова, да будет поздно. Не думай, что все можно забыть и жить дальше, как всегда! Прежней жизни не будет, ты узнаешь… Узнаешь… Побереги отца!
Черные глаза холодно смотрели на нее, пронизывая насквозь, словно она знала тайную связь и с демонами, и со святыми.
Вера почувствовала, как ноги и руки у нее становятся ватными, как она теряет контроль, земля начинает пошатываться, и она словно в своем же сне или бреду не знает откуда пришла и куда идет. Словно ее реальность искромсали на мелкие кусочки и теперь нужно собрать этот пазл…
Но ничего не складывалось.
– Ничего не складывается… – прошептала Вера.
– Чего? – услышала она возле самого уха.
– Ничегошеньки не складывается, – жалобно проскулила она, как ребенок.
Обмякшая словно тряпичная кукла, Вера сидела на коленях прямо на асфальте и молодой человек тщетно пытался ее поднять.
– Вер, что с тобой? Тебе плохо? Ты упала?
– Я не могу… Встать, – прошептала она сквозь слезы, – Она все знает, все знает, но не сказала мне…
– Кто?
– Эта женщина, цыганка…
– Тут нет никакой женщины!
– Ты не видел ее? Куда она ушла? Ты не видел, куда она ушла?
– Да никого тут нет, Вера! И не было! Вставай давай! – он испуганно смотрел на нее сверху вниз.
– Я… хорошо… Да… – она вытерла свой покрасневший нос и начала довольно неуклюже вставать.
Тело было будто чужое и не слушалось Веру. Они дотащились до квартиры Андрея, где уже вовсю было веселье. Неизвестные Вере ребята раздавали напитки всем, кто пришел и уже был там, парень на своем оборудовании крутил пластинки с резавшей Верин слух музыке, все было словно в слипшейся карамели в ладони – много, жарко, липко, непонятно.
Она отошла в угол со стаканчиком в руках, но даже не подумала пить.
– Аха-ха, он прямо так тебе и сказал?! Вот урод! – размалеванные девушки разговаривали рядом с Верой, перекрикивая музыку.
Одежда девушек выглядела довольно-таки вызывающе, а по лицам было заметно, что они были уже не трезвы.
– Валера, подлей мне еще чуть-чуть, пожалуйста!
– Любой каприз для тебя, Марина! – он радостно протянул ей полный стаканчик, но она уже отвернулась от него, разговаривая про известного только ей с подругой парня.
– Да, он вообще скотина! И даже не извинился?
– Да нет, он принес мне на следующий день кольцо с огромным бриллиантом! Да-да!
– И где же оно? – подруга посмотрела на нее, недоверчиво скривив густо накрашенные губы.
– Я не стала его одевать, общежитие сама знаешь, мало ли потом на чем мы поедем, а может здесь останемся ночевать, как в тот раз помнишь? Вот умора была! Помнишь Андрей зашел ночью… – она прыснула со смеху, но так и не успела закончить разговор, зашел сам Андрей, – Андрюша, Андрюша, иди к нам! Еху-уху! Крутая туса у тебя получилась!!!
И она начала ритмично двигаться в такт музыке. Вера машинально отметила, что двигалась она, что надо. Бедро красиво раскачивались, руки сопровождали движения в ритм электронной музыки, будто слыша ее иначе…
Вера так не умела, кроме того ей не нравилась эта музыка и уже хотелось зажать уши руками. От этого всего она почувствовала себя не в своей тарелке. Состояние, посетившее ее на улице, еще не полностью прошло, но теперь, в этой жаре и пьяном угаре квартиры ей стало еще хуже.
Наконец подошел Андрей, он как-то странно смотрел на Веру:
– Ты в порядке?
– Слава Богу, наконец ты пришел, – с искренним облегчением сказала Вера.
– А в чем дело? – он напряженно вглядывался в ее лицо.
– Мне не очень нравится эта музыка и она слишком громкая и тут слишком много народу, – она более робко смотрела на него, теряя уверенность в том, что с его появлением все сразу разъяснится и станет нормальным.
«Прежней жизни не будет».
– Я, я просто, не знаю… Может я отвыкла от всего этого, сам знаешь…
Она смущенно замолчала, не видя какого-либо понимания на его лице.
Тут ее пронзила предательская мысль, что они друг друга толком и не знают. Откуда ему знать, отвыкла она или привыкла, что у нее за жизнь была до, нравятся ли ей вообще подобные места и движухи.
Она сама не понимала.
Когда она шла сюда, ею двигала уверенность, что ей обязательно сюда нужно попасть, сюда к настоящему, к настоящим простым людям, а не хорошим кандидатам по меркам отца.
А сейчас она чувствовала, что просто не может здесь дышать, ей было невыносимо все и даже глоток непонятного напитка был просто отвратительным.
– Давай выйдем на воздух, – предложил Андрей.
Она благодарно согласилась.
Они вышли на общий подъездный балкон. У нее в ушах стучало и от этого она даже не узнала своего голоса.
– А соседи не будут ругаться?
– Соседи? Какие соседи? Да нет, там все норм, – он говорил как-то отстраненно и ей стало неловко, – Вер, может ты еще не совсем того… Ну пришла в себя после аварии… Может стоит сходить в больничку? Всякие обмороки и все такое, это же… Ну не очень хорошо, да? Ты же понимаешь? – он как-то нервно глянул на нее.