Наркоза не будет
Шрифт:
Коша молча наблюдала.
После того, как колокольчик был подвешен и проверен на звонкость и прочность, Роня приступил к следующей операции. Он подошел к входной двери и черным маркером нарисовал на ней непонятный иероглиф, что-то пробормотал и повернулся к Коше:
– Ну вот. Пойдем?
– Пойдем, - кивнула Коша.
– А чего это ты делал?
Роня хитро ухмыльнулся, пряча лицо в ладонях и помотал головой:
– Не скажу...
– Ну, и не надо...
– пожала Коша плечами.
Они бодро направились в сторону центра. Свежий воздух
: - ) - ТАК БЫЛА ОБОЗНАЧЕНА СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА
(Коша)
Приятели сидели в кабаке на Грибоедова и со вкусом чревоугодничали.
– Осетринка хороша!
– сказал Роня.
– Откуда ты такие места знаешь?
– Были когда-то и у меня бабки, - вздохнула она.
– А ты бы купила что-нибудь путное. А то все по ветру.
– Блин!
– Коша начинала все сильнее раздражаться.
– Откуда ты знаешь, что по ветру, а что не по ветру?
– Да нет. Не мое дело.
– Роня снова занялся пищей.
– Ты бы знал, как они мне достались...
– Коша опрокинула целый стакан залпом и бросила выразительный взгляд.
– Ты же продала картины?
– Да...
– злобно согласилась Коша.
– Продала! Только мне для этого еще кое-что пришлось сделать! Вернее меня и не спрашивали! А так бы мне за них и гроша не дали бы! Хотя их сразу же какой-то француз взял по такой цене, что мне квартиру хватило бы купить... Но они все Вальку достались! Вальку! Конечно! У него аренда, бандюки и все такое. А мне бабки не нужны! Я искусством так занимаюсь! Для удовольствия. Он мне честь оказал, что продал их французу. А вообще-то я ему, типа, еще должна! Сука!
Из глаз Коши брызнули слезы.
– Откуда ты знаешь?
– Роня внимательно посмотрел Коше в глаза.
Та опустила голову и насупилась над тарелкой, пытаясь сдержать слезы.
– Зыскин проболтался...
Роня отхлебнул вина.
– А что тебе пришлось сделать?
Коша повозила вилкой по тарелке, вздохнула.
– Ты что? Совсем дурак? Что ты меня мучаешь своими дурацкими вопросами? Специально?
Роня покраснел:
– Правда, я честно не понимаю, о чем ты...
Коша фыркнула:
– Догадайся с трех раз, что может сделать девушка, чтобы заработать денег. Только не говори, что ты этого не знаешь.
Роня грустно поднял брови и покраснел еще больше.
– Что, так на самом деле бывает? Я думал - только в кино.
Коша расхохоталась:
– Я тоже думала, что в кино! Так вот ни фига! В кино бывает только, когда все по-нормальному. А в жизни все так, как ты боишься подумать. К сожалению девушкам платят только за это. Просто, когда к этому прилагается что-то еще - это стоит дороже. Ну, типа бывает хозяйственное мыло, я бывает гель для душа... Типа этого. Ладно. Давай пить. Думать об этом - удавиться захочется. Зато в армию не идти. У всех свои проблемы, как говорил один знакомый америкос. А ты-то что покраснел? Фигня все это!
– Она подняла бокал.
– За присутствующих здесь дам!
В предбаннике кафе послышалась возня.
Выпивая, Коша скосила глаза в зеркало. Вошла парочка - толстый золотозубый мужик с мальчишкой лет шестнадцати, длинным, как картофельная ботва.
Роня усмехнулся:
– Не только женщины...
Коша проводила взглядом странную парочку.
– Ну... Бывает...
Вошли трое парней в стильных черных майках и брючках, лекально облегающих круглые подкачанные попки. Последним вошел крепкий пожилой человек в высоком черном свитере. Она узнала его, но решила, что это глюк. Просто похож. Очень уж непривычно обыденно он выглядел в этой одежде.
– А ты не преувеличиваешь? Почему ты решила, что он не дал бы тебе денег просто за живопись?
– Да?!
– Коша начала раздражаться.
– Я тоже так думала, пока он меня не поимел. Честно говоря, у меня какой-то гипноз был, когда все это случилось. Я одной половиной головы понимала, что он хочет сделать, а другая говорила мне - как можно так плохо думать о человеке? Это же взрослый! Взрослые же все умные, хорошие! Предки меня знаешь, как долбили из-за учителей? Ну я и привыкла, что взрослые, значит - правы! Пока я думала и уверяла себя, что этого не может быть, он меня и трахнул.
– Может, не надо было? Может он так бы купил их?
– с сомнением в голосе еще раз спросил Роня.
– Не надо было точно!
– Коша резанула кусок с такой яростью, что чуть не опрокинула тарелку.
– Но не потому! Он даже разговаривать со мной не хотел. И теперь про живопись ни слова! Просто не надо было. Надо было тупо по башке ему чем-то долбануть и выпотрошить его сраные карманы. И яйца отрезать и в рот ему засунуть! Да, ладно! Никто еще ни умирал от этого. Некоторые всю жизнь так живут. Все леди делают это!
Коша выразительно посмотрела на Роню.
Тот смутился окончательно:
– А что ты на меня-то орешь? Я-то никогда от тебя этого не хотел! На пляже тогда ты сама захотела так! Я даже не просил!
– А что ты глупые вопросы задаешь?
– рявкнула Коша на грани истерики.
Осетрина кончилась.
Настроение у Коши стало окончательно раздерганное - не то морду набить кому, не то, чтобы ей кто набил. Вот и на Роню наорала. А он и правда ни в чем не виноват! И от этого она еще сильнее разошлась.
Она отвернулась и наблюдала за красивыми мальчиками.
– Коша!
– начал Роня.
– Знаешь, что я тебе скажу? Тебе надо научиться кое-каким вещам. Когда ты перестанешь выражаться, как ПТУшница? Зачем это тебе?
– Блин! Что вы меня все жить учите!
– Коша швырнула вилку, подумала и снова взяла в руку, глаза тут же намокли.
– Не знаю... я понимаю, о чем ты говоришь, но я очень плохо думаю о себе. Мне кажется, что я очень плохая. Я точно никчемная и с этим уже ничего не сделать!