Народные русские легенды А. Н. Афанасьева
Шрифт:
В легенде о «Бедной вдове» рассказывается чудо, как Господь одною малою краюшкою хлеба накормил двенадцать апостолов, и еще ломти остались. Для сравнения с этим сказанием приводим следующее любопытное место из легенды Christus in der Bauersh"utte, записанной в Буковине: Христос посетил хижину крестьянина. Здесь встретила его совершенная нищета. Маленькие дети с плачем просили у матери хлеба, но у бедной женщины не было ни крошки. В горе она развела на очаге огонь, принесла со двора кусок коровьего навозу (Kuhmist) и посадила его в печь, чтобы хоть этим утолить детский голод. Через полчаса вынула она стряпню; но как изумилась, когда увидела, что коровий навоз превратился в прекрасный питательный хлеб! Стала крестьянка оделять своих детей, — и совершилось другое чудо: как много ни отламывала она от хлеба, всякий раз столько же вновь его вырастало. Не оставалось более сомнения, что гостем ее был сам Господь; она пала к стопам Спасителя и пролила благодарные слезы (Zeitschrift f"ur Deutsche Mythologie…, Т. I, вып. 4, с. 472).
4. Исцеление
Вот видишь ли, скажу тваёй миласти, был адин священник бяднеющий, пребяднеющий. Приход ли у нево был больна (очень) малый, али как тебе сказать, правду молвить: што иное, толька, слыш, все малился Богу, кабы в достатке-та быть пасправнее. Вот он все малился, ды малился, день и ночь малился, и Николу миласливава прасил всё, кабы справица. Ан нет — лих! не дает Бог ему счастья. Вот он пашол из дому, куды глаза глядят: шол-шол, всё шол, и увидал он: возля дароги сидят двоя с сумками, как и он пешие — ну, знаш, присели атдахнуть. Адин-ат малодинькай с бароткай, а другой-ят сединькай старичок. Адин-ат, знаш, был сам Христос, а другой-ят Никола миласливай. Вот он абрадавался, патшол к ним и гаварит: «Ну, братцы! вы, как и я же,
76
Пойдемте (Опыт обл. великор. словаря, с. 2).
77
Так что (Опыт обл. великор. словаря, с. 74).
Вот эвтим делам-та пашли ани апять в дорогу; шли, шли, и пришли к речке. Христос с Наколай миласливым разом перешли легоханька, а поп-ат с деньгами шол-шол по ваде-та и начал была тануть. С другова-та берегу Христос с Николай миласливым кричат ему: «Брось, брось деньги! брось, слыш, деньги! а то утонишь». — «Нет, — гаварит, — хоть утану, а их не брошу». — «Брось, брось деньги! а то захлебнёшься, помрёшь». — «Нет, умру — не брошу!» — гаварит поп, и каё-как перебрёл он с деньгами-та через речку. И сели все троя на бережок. Христос-ат и гаварит папу: «Давай деньги-та делить». А поп не дает: «Эвта маи деньги! Вы што не брали себе больше? Я чуть была не утанул с ними, а вы гаварили: брось их». — «А угавор-ат, — сказал Христос, — вить лутча дених». Вот поп стал выкладывать сваи деньги в кучу, и Христос с Николай миласливым слажили сваи туды жа. Вот эвтим делам-та стал Христос делить деньги и класть на четыре кучки, на четыре доли. Поп-ат гаварит: «Нас де троя; каму кладешь ты ищо четвертую долю?» — «Четвертая доля таму, — гаварит Христос, — хто маю прасвирачку съел». — «Я, слыш, ее съел!» — патхватил поп. Вот Христос-ат с Николай миласливым усмехнулись. «Ну, кали ты маю прасвирачку съел, так вот тебе эвти две кучки дених. Да вот и маю вазьми себе же», — гаварит Христос. — «И маю, слыш, кучку возьми себе», — гаварит Никола миласливай. — «Ну, таперь у тебя многа дених! Ступай дамой, а мы пайдём адни».
Поп-ат взял все деньги и пашол адин. Пашол, знаш, и думает: чем, дискать, мне дамой идти, лутча пойду я адин лечить; я теперь сумею — видел, как лечут. Вот он шол-шол, пришол в горат и проситца к аднаму багатаму купцу: узнал, знаш, што у нево есть дочь бальная, и нихто её не мох излечить. Проситца к багатаму купцу: «Пустите меня, я вашу бальную дочь вылечу». Пустили ево. Он, знаш, уверил их, што вылечит. Ну харашо, так таму делу и быть: вылечит, так вылечит! Вот выпрасил он бальшой нош(ж) вострай; и павёл бальную в баню, и начал её резать на части: знаш, видел — как Христос-ат резал. Только ну-ка кричать эвта бальная; кричала, кричала, што ни есть мочи! «Не кричи, слыш, не кричи, будишь здорова!» Вот изрезал её замертво на части и начал её перемывать в трёх вадах. Перемыл и начал складывать апять, как была па-прежняму; ан-лих не складывается ана па-прежняму. Вот он мучился, мучился над нею, каё-как слажил. Слажил и спрыснул раз — ан, слыш, ана не срастаетца; спрыснул в другой — нет толку; спрыснул в третий — всё, знаш, без толку. «Ну, беда моя! прапал я таперь! угажу на висилицу, либа матряй в Сибирь и на каторгу!» Начал плакать и малитца Богу и Николе миласливаму, штоп(б) паслали ему апять тех знахарей. И видит в акошка, што идут к нему в баню те знахари: малодинькай с бароткой и сединькай старичок. Вот как абрадавался им! Бух им в ноги: «Батюшки маи! будьте атцы радные! взялся я лечить па-вашему, да не выходит…» И эвти знахари апять, знаш, были Христос и Никола миласливай. Взашли, усмехнулись и гаварят: «Ты больна скора выучился лечить-та!» Вот Христос-ат взял мертваю всеё по частям перемыл, ды и слажил. Слажил, знаш, па-прежняму, как была, и спрыснул раз — ана сраслась, спрыснул в другой — ана пашевелилась, спрыснул в третий — ана встала. Вот поп-ат перекрестился: «Ну, слава тебе, Господи! уш(ж) вот как рат(д) — сказать нельзя!» — «Вазьми, — сказал Христос, — атведи её таперь к отцу; ды матряй, больше не лечи! — крепко-накрепко наказал ему, — а не то прападёшь!» Вот знахари те: Христос и Никола миласливай пашли са двара, а поп-ат привёл её к атцу: «Я её, слыш, излечил». Дочь сказала атцу, што ана таперь здарова па-прежняму. Купец ну-ка ево паить, кармить, угаваривать, штоп астался он у нево-та. «Нет, не астанусь!» Вот купец ему дених дал вдоваль, лошать с павоскай, и поп уш пряма паехал дамой и палажил зарок, што лечить таперь не станет.
(Записана в Чистопольском уезде Казанской губернии).
5. Поп — завидущие глаза
В приходе святаго Николы жил один поп. У этого попа глаза были самые поповские. Служил он Николе несколько лет, до того дослужил, что не осталось у него ни кола, ни двора, ни хлеба, ни приюта. Собрал наш поп все ключи церковные, увидел икону Николы, с горя ударил его по плеши ключами и пошел из своего прихода, куда глаза глядят. Шел он путем-дорогой. Вдруг пался (попался) ему на стрету (навстречу) незнамой человек. «Здраствуй, доброй человек! — сказал он попу. — Куда идешь и откуда? Возьми меня к себе в товарищи». Вот и пошли они вместях. Шли, шли они несколько верст, приустали; пора отдохнуть. У попа было в рясе немного сухариков, а у принятаго товарища две просвирки. Поп говорит ему: «Давай съедим прежде твои просвирки, а там примемся и за сухари». — «Ладно, — говорит ему незнамый, — съедим просвирки мои, а твои сухари оставим на-после». Вот они ели-ели просвирки; оба наелись досыта, а просвирки не убывали. Попу стало завидно. «Сем-ка, — думает он, — я у него украду их». Старичек после обеда лег одохнуть, а поп все смекает, как бы украсть у него просвирки. Заснул старичек. Поп стянул у него из кармана просвирки; сидит да ест втихомолку. Проснулся старичек, хватился просвирок своих — нету их! «Где мои просвирки? — вскричал он, — кто съел их? ты, поп?» — «Нет, право не я, — сказал ему поп. — Ну ладно!»
Вот встряхнулись они, пошли опять путем-дорогой. Идут, идут; вдруг дорога рассекается на две росстани [78] . Вот они пошли оба в одну сторону. Дошли до какого-то царства. В этом царстве у царя была дочь при смерти, и царь объявил, что кто вылечит его дочь, тому полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечит — голова с плеч, на тычинку повесят. Вот они пришли; против царскаго дворца палируютсе, дохтурами называются. Выходили из царскаго дворца слуги и спрашивали их: «Что вы за люди? из каких родов, из каких городов? что вам надоть?» — «Мы, — говорят они, — дохтуры; можем царевну вылечить». — «Ну, коли дохтуры, заходите в палату». Вот они вошли в палату, поглядели царевну, попросили у царя особой избы, обреза воды, вострой сабли, большаго
78
Росстань — место, где одна дорога разделяется на две; перекресток (Опыт обл. великор[ус]. словаря, с. 192).
79
Щепоткой, тремя пальцами (Опыт обл. великор[ус]. словаря, с. 185).
80
Да приподнимет (Там же, с. 177).
81
Возьмет ли его сила (Там же, с 114).
Приходят они опять в третие царство, в котором тоже царевна при смерти, и царь обещал тому, кто ее вылечит, полжитья-полбытья-полцарства, не вылечит — голова с плеч, на тычинку повесят. Завиднаго попа мучит лукавый: как бы не сказать старичку, а вылечить одному, серебро и злато захватить одному бы? Против царских ворот ходит поп, палируется, дохтуром называется. Таким же образом просит у царя особой избы, обреза воды, большаго стола, вострой сабли. Заперся он в особую избу, клал царевну на стол, рубил вострой саблей, и как царевна ни крычала, как ни визжала, поп не глядя ни на крык, ни на визг, знай рубит да рубит, словно говядину. Разрубил он ее на мелкия части, скидал в обрез, мыл, полоскал, склал штука к штуке, также как делал старичек; глядит, как будут склеиваться все штуки. Как дунет — так нет ничего! опять дунет — хуже того! Вот поп ну опять складывать штуки в воду; мыл-мыл, полоскал-полоскал, и опять приложил штука к штуке; дунет — всё нет ничего! «Ахти мнециньки! — думает поп, — беда!» Поутру приходит царь и видит: никаких нет успехов у дохтура; всё тело смешал с дрянью. Царь велел дохтура в петлю. Взмолился наш поп: «Царь, вольной человек! оставь меня на мало время: я сбегаю за старичком, он вылечит царевну». Побег поп старичка искать; нашел старичка, и говорит: «Старичек! виноват я окаянный; попутал меня бес: хотел я один вылечить у царя дочь, да не мог; хотят меня вешать. Помоги мне!» Пошел старичек с попом. Повели попа в петлю. Старичек говорит попу: «Поп, а кто съел мои просвирки?» — «Право не я, ей-Богу, не я!» Взвели его на другую ступеньку. Старичек говорит попу: «Поп, а кто съел мои просвирки?» — «Право, не я, ей-Богу! не я!» Взвели на третью, опять: «Не я!» Сейчас голову в петлю, и всё: «Не я!» Ну, нечего делать! Старичек говорит царю: «Царь, вольной человек! позволь мне царевну вылечить; а если не вылечу, вели вешать другую петлю: мне петля и попу петля!». Вот старичек склал куски тела царевнина штука к штуке, дунул — и царевна встала жива и здрава. Царь наградил их обоих серебром и златом. «Пойдем же, поп, деньги делить», — сказал старик. Пошли. Склали все деньги на три кучки. Поп глядит: «Как же! нас двое, кому же третья-то часть?» — «А это тому, — сказал старичек, — кто съел у меня просвирки». — «Я съел, старичек!» — вскрычал поп; право я, ей-Богу я!» — «Ну, на тебе и деньги, да возьми и мои. Служи верно в своем приходе, не жадничай, да не бей ключами Николу по плеши», — сказал старичек и вдруг стал невидим [82] .
82
Вариант: «Ну вперед же не бей ключами Николу-угодника; вот как прошиб ты мне голову!».
(Записана в Шенкурском уезде Архангельской губернии, г-ном Н. Борисовым).
Примечание к № 4 и 5. В собрании народных сказок В. И. Даля находится еще следующий список этой интересной легенды:
Жил-был поп; приход был у него большой и богатой, набрал он много денег и понес прятать в церковь; пришел туда, поднял половицу и спрятал. Только пономарь и подсмотри это; вынул потихоньку поповския деньги и забрал себе все до единой копейки. Прошло с неделю; захотелось попу посмотреть на свое добро; пошел в церковь приподнял половицу, глядь — а денег-то нету! Ударился поп в большую печаль; с горя и домой не воротился, а пустился странствовать по белу свету — куды глаза глядят.
Вот шел он, шел, и повстречал Николу-угодника; в то время еще святые отцы по земле ходили и всякия болезни исцеляли. «Здра(в)ствуй, старче!» — говорит поп. — «Здраствуй! куда Бог несет?» — «Иду, куды глаза глядят!» — «Пойдем вместе». — «А ты кто таков?» — «Я Божий странник». — «Ну, пойдем». Пошли вместе по одной дороге; идут день, идут и другой; все приели, что у них было. Оставалась у Николы-угодника одна просвирка; поп утащил ее ночью и съел [83] . «Не взял ли ты мою просвирку?» — спрашивает поутру Никола-угодник у попа. — «Нет, говорит; я ее и в глаза не видал!» — «Ой взял! признайся, брат». Поп заклялся-забожился, что не брал просвиры.
83
Вариант: Пошли вместе. У Николы-угодника был мешок с лепешками. «Дай я понесу», — вызвался поп. — «Возьми, неси!» Ночью поп приел все лепешки, а в мешке дыру прорвал. Утром на другой день говорит Никола: «Давай позавтракаем». — «Да чего завтракать-та?» — «А лепешки где?» — «Видишь дыра в мешке, все по дороге рассыпались».
«Пойдем теперь в эту сторону, — сказал Никола-угодник, — там есть барин, три года беснуется, и никто не может его вылечить; возьмемся-ка мы лечить». — «Что я за лекарь! — отвечает поп, — я этого дела не знаю». — «Ничего, я знаю; ты ступай за мной; что я буду говорить — то и ты говори». Вот пришли они к барину. «Что вы за люди?» — спрашивают их. — «Мы знахари», — отвечает Никола-угодник. — «Мы знахари», — повторяет за ним поп. — «Умеете лечить?» — «Умеем», — говорит Никола-угодник. — «Умеем», — повторяет поп. — «Ну, лечите барина». Никола-угодник приказал истопить баню, и привести туда больнаго. Говорит Никола-угодник попу: «Руби ему правую руку». — «На что рубить?» — «Не твое дело! руби прочь». Поп отрубил барину правую руку. «Руби теперь левую ногу». Поп отрубил и левую ногу. «Клади в котел и мешай». Поп положил в котел и давай мешать. Тем временем посылает барыня своего слугу: «Поди, посмотри, что там над барином деется?». Слуга сбегал в баню, посмотрел и докладывает, что знахари разрубили барина на части и варят в котле. Тут барыня крепко осерчала, приказала поставить виселицу и долго не мешкая повесить обоих знахарей. Поставили виселицу и повели их вешать. Испугался поп, божится, что он никогда не бывал знахарем и за леченье не брался, а виноват во всем один его товарищ. «Кто вас разберет! вы вместе лечили». — «Послушай, — говорит попу Никола-угодник, — последний час твой приходит, скажи перед смертью: ведь ты украл у меня просвиру?» — «Нет, — уверяет поп, — я ее не брал». — «Так-таки не брал?» — «Ей-Богу не брал!» — «Пусть будет по-твоему». — «Постойте, — говорит слугам, — вон идет ваш барин». Слуги оглянулись, и видят: точно идет барин, и совершенно здоровой [84] . Барыня тому обрадовалась, наградила лекарей деньгами и отпустила на все четыре стороны.
84
Вариант: Взял Никола-Угодник, рассек больнаго на мелкия части, вымыл их в теплой воде, сложил опять вместе, дунул и сказал: «Встань во имя Господне!». Больной встал здравым и невредимым. Странников наградили, и пошли они дальше…