Народный быт Великого Севера
Шрифт:
Ванька оторопел, да и говорит, мне батька велел на базаре коня купить…
— А денег много дал?
— Да двадцать целковых!
— Ай да батька! Как такому лихачу не дать двадцать целковых. Хочешь я тебе удружу; пойдем в кабак, у меня там такие кони стоят, что язык проглотишь…
— Нет, говорит Ванька, мне батька велел не в кабак, а на базар коня купить…
Весельчак мигнул товарищам, да и говорит: а по мне, как хочешь — не совать мне тебе коня в горло, да я не только что коней продаю, я и на другие хитрости
— Ой ли? закричал Ванька.
— Давай об заклад о гривне — отвечал весельчак.
А Ванька спрашивает у парня, что стоял возле него, «что такое заклад»?
— А то, отвечает парень, что если он не попадет грош на грош, так тебе заплатит гривну…
— А если попадет?
— Ну, так вестимо, ты заплатишь гривну.
А Ванька в ответ: нет, боюсь, как попадет не равно…
— Где попасть, — говорит парень, держи, вишь он подгулял, даром гривну возьмешь.
Между тем весельчак точит себе лясы, да прикрикивает: — эй, держишь, что ли, молодец!
А Ванька только рот разевает, да дивуется.
Вот весельчак положил грош на землю, повернулся к нему спиной; другой грош через голову кинул — а на грош не попал.
— Ах, оплошал говорит, ну, нечего делать, ротозей выиграл, — вот тебе гривна; я малый честный.
А парни-то вокруг него: — ай да молодец ротозей — гривну выиграл! То-то молодец!
Ванька взял гривну, сам не знает, как она ему досталась, а между тем радехонек, что гривну даром взял.
— Ну, говорит весельчак, осматриваясь, — дай еще счастья попытаю. Слышь ты, ребята, вот у меня мера овса в мешке, так вот слушайте, эту меру овса я в два таких же мешка положу и оба полны будут.
Ваньку раззадорила гривна. Ой-ли вот не положишь! — закричал, он..
— Давай об заклад о целковом, что положу?…
— И оба мешка полны будут?
— Оба мешка полны будут!
— И одной мерой овса?…
— Одной мерой…
Разобрало Ваньку: — эх, ты, думает, куда не шла … взял гривну даром — хорошо, а как еще целковый возьму — еще лучше будет.
— А весельчак-то к нему: ну держишь, что ли? говори, а не то, прочь поди.
Помялся, помялся Ванька, почесал затылок и выговорил: ну держим-ста!
— Слышали ребята, — сказал весельчак, — ну смотрите ж в оба.
Весельчак взял мешок с овсом, а другой пустой; Ванька подошел поближе, чтобы посмотреть как он одну меру в два мешка насыплет. А весельчак взял мешок с овсом, да и всунул его весь как был в пустой мешок: вот говорить, одна мера овса в двух мешках и оба полны.
— Проиграл ротозей! закричали парни — плати Петрушке целковый.
Ванька туда, сюда, а парни обступили его, смеются, да кричат: — плати, плати! развязывай мошну! бился об заклад, так плати! — вишь-ты, выиграл гривну, так взял;
Нечего было делать. Ванька развязал мошну и сам не свой, вынул из нее целковый, отдал Петрушке, да так и залился слезами. А тем часом парни под руки его подхватили, да и говорят: Пойдем в кабак магарычи запивать.
И увели бы они его в кабак, и остальные бы девятнадцать целковых там бы Ванька убил; да на ту пору, земляк мимо корову гнал; а земляк тот с Ванькою были погодки и звали его Емельяном; малой молодой, да такой расторопной. Увидел он Ваньку у кабака, подошел к нему, дернул его за руку, да как крикнет на парней: — что вы обижаете?
А парни в ответ: — мы не обижаем, а в кабак ведем…
Емельян свое. — Незачем ему в кабак идти. — А тебе-то что, закричал Петрушка.
— А то, отвечал Емельян, что Ванька мой земляк — и нечего ему с вами водиться.
Сказал Емельян, да и выдернул Ваньку из толпы. Парни захохотали, да в кабак побрели.
А Емельян Ваньке — как ты к таким плутам в руки попал: ведь это знаешь, бражники такие, — что нет хуже их на свете.
Ванька рассказал ему всю свою беду, да и ну вопить, как ему теперь и коня купить, как и к отцу без целкового на глаза показаться.
Емельян был такой жалостливый: — эх, Ванька, полно вопить, хорошо, что ты мне на глаза попался, у меня от доброй покупки деньги остались; я тебя, пожалуй, целковый ссужу, как разбогатеешь, заплатишь.
У Ваньки, как гора с плеч, да какую же ты, отец родной, покупку сделал.
Да вот, говорит, батька посылал корову покупать, да дал двадцать целковых, а я славную коровенку достал за восемнадцать.
— Ну да как же ты Емельян покупал?
— Ну вестимо как, смотрел, да выбирал…
— А меня отец с измаленька учил, о какой причине хорошую скотину узнавать, какое вымя должно быть, какая голова, какие ноги и все прочее.
— А больно отец бивал?
— Ну не без того, когда в малолетках бывал, бывало за шалость и стегнет розгой, да потом, как отдал он меня в школу, выучился я грамоте и стал в разум входить, всякую шалость бросил, хозяйством занимаюсь, да по цифири счеты у отца свожу; с тех пор отец меня хоть бы пальцем.
— Ну да скажи, пожалуй, Емельян, как бы и мне так поступать, чтобы отец меня не бил?
— Старайся, Ванька, отцу угождать, будь ему в доме на пользу, что говорит, слушай, не забывай, умей все приберечь, а ино место и барыш отцу добыть… Однако пора к домам… корову-то не то, что коня-то выбрать…
— Ну, Ванька, отвечал Емельян, одним разом этому не научишь, ты хоть смотри того, чтобы на теле-то у него изъяна не было, пошел бы я с тобой, если бы не коровенка… боюсь запоздать. Видел я там на конце саврасая стояла, кажись добрый конь, — только не рассмотрел я его хорошо: посмотри поближе, может быть и годится….