Народы моря
Шрифт:
К входу в пещеру приближаются шаги, кто-то сдвигает шкуру, впуская внутрь большую порцию света и горячего воздуха. Я не сразу распознаю Пентаура, как и он не сразу замечает меня.
— Тебя хочет видеть Джет, — сообщает мой возничий.
— Что ему надо?! — вставая, недовольно бурчу я, хотя знаю, что Пентауру ответ не известен.
— Он сам тебе скажет, — отвечает возничий.
Стараясь придерживаться тени, мы переходим к большой пещере, в которой обитает командир колесничих. Она больше и, что важнее, глубже нашей. Джет, два его заместителя и три писца расположились в самой глубине ее, где без света от масляного светильника было бы совсем темно. Здесь холоднее, чем в нашей пещере, и мое тело сразу покрывается испариной.
— Налей ему вина, — приказывает Джет рабу.
Дурное начало. Значит, сейчас от меня потребует жертву или подвиг, что, впрочем, одно и то же. Я сажусь на куб из песчаника, заменяющий табурет, беру у слуги бронзовую чашу с белым вином, разбавленным водой. Стараюсь пить медленно, но сушняк побеждает — добиваю залпом. И буквально сразу все выпитое проступает на моей коже ядреными каплями пота. Размазав их на лбу и лице тыльной стороной ладони левой руки, возвращаю бронзовую чашу рабу и жестом показываю, чтобы не наливал. Чем больше пьешь в такую жару, тем сильнее хочется.
— Слишком долго мы осаждаем этот город, — начинает издалека командир колесничих корпуса Птах.
Я знаю, к чему он клонит, но торопиться с предложениями не спешу. Ничто не ценится так дешево, как суетливость подчиненных. Дай начальнику выговориться. Чем больше слов он произнесет, тем важнее себя почувствует и выше оценит тебя.
— Люди устали, заканчиваются продукты, скоро река совсем пересохнет, и останемся без воды, — продолжает Джет.
— Да, ситуация не из лучших, — смирённо соглашаюсь я.
— Пора бы нам захватить город, — заканчивает он и смотрит на меня, ожидая проявления инициативы.
— Пора, — соглашаюсь я и самым невинным тоном задаю вопрос: — А почему наш великий правитель не дает команду идти на штурм?
Египтяне очень любят шутить. Юмор у них по большей части примитивный, на уровне «поскользнулся-упал», но в троллинге большие мастера. Дикаря-новобранца могут, не сговариваясь, троллить всем подразделение. При этом те же действия со стороны чужеземца не воспринимают, считая, видимо, что на такое способен только египтянин.
Джет воспринимает мои слова всерьез и дает развернутый ответ:
— Ты же понимаешь, что у города крепкие стены и много защитников. Если мы пойдём на штурм, то потеряем много людей, а наш великий и могущественный Мернептаха — здоровья ему и многих лет жизни! — бережет своих воинов. Надо придумать какой-нибудь способ захватить Гезер меньшей кровью, как получилось с Ашкелоном.
— Так придумайте, — даю я дельный совет.
Джет собирается еще что-то подробно объяснить мне, но наконец-то понимает, что я дуркую, и произносит:
— Пока не получается.
— Странно! — почти искренне удивляюсь я. — Фараон наградил трех командиров золотыми ожерельями за захват Ашкелона. Наверное, они придумали что-то лучше моего плана, что и сработало, — и подсказываю: — Пусть они опять проявят смекалку.
— Наш великий правитель наградил их за былые подвиги, — проявляет смекалку Джет. — Вся надежда на тебя.
— Вот когда меня наградят за былые подвиги, может, тогда и придумаю что-нибудь, — обещаю я.
— Я поговорю с чати Панехси, — произносит он.
Чати — это типа премьер-министра, второй человек после фараона, выполнявший за него всю работу по управлению государством. Злые языки утверждают, что Мернептах — второй человек после Панехси, марионетка последнего.
— Ты хочешь получить золотое ожерелье? — уточняет Джет.
— И повышение в должности, — требую я.
— С повышением вряд ли получится, — категорично заявляет командир колесничих корпуса «Птах». — Мы не видели тебя в деле.
Так понимаю, против этого в первую очередь будет он сам, в чем, конечно, прав. Одно дело дать дорогую побрякушку непонятно кому, а другое — доверить судьбы сотни воинов.
— Тогда отложим повышение до первого сражения с использованием колесниц, — соглашаюсь я.
— Я поговорю с чати, — повторяет Джет, — а ты бы пока побывал возле города, посмотрел, что там и как.
— После захода солнца, — обещаю я.
Я давно уже все посмотрел. Гезер обнесен со всех сторон валом высотой метра три, в котором оставлены три прохода — по одному напротив каждых ворот. На валу днем и ночью несут службу пехотинцы, чтобы ни одна душа не выскользнула из города и не проникла в него. Поскольку египтяне не сильны в штурмах городов, они не видят и слабое место в обороне Гезера — новую стену, появившуюся после расширения города. Она проходит почти у подножия холма, который в этом месте имеет пологий склон, и на метр, а нижние куртины даже на два, выше старой. Больше и лучше всего усиливают там, где боятся нападения.
Глава 13
Возле новой стены кипят работы. Несколько тысяч солдат и несколько сотен попавших в плен иевусеев, в основном крестьяне, катят или перекантовывают большие камни или несут корзины с мелкими камнями и землей, насыпая под защитой больших деревянных щитов что-то типа пандуса, который медленно приближается к новому участку крепостной стены Гезера у подножия холма. Вверху пандус шириной метров пять, чтобы одновременно могли нападать несколько солдат. Я вспомнил о неудержимой тяге египтян к созданию мегалитов и придумал, как захватить город. Мне говорили, что в свободное от войн время, а такого у египетской армии вдоволь, солдаты используются на всяких строительных работах. Мудрое решение. И не бездельничают, и физически развиваются, и пользу обществу приносят. Хотя на счет пользы от пирамид и прочих монументов можно поспорить. Сейчас солдаты реализовали свои гражданские навыки в достижении военной цели. Они сильно мотивированы: фараон пообещал, что город будет отдан на разграбление на три дня. Гезерцы уже дважды собирались капитулировать, присылали послов, но фараон Мернептах, точнее, чати Панехси пришел к выводу, что надо жестоко наказать горожан, чтобы другим неповадно было, нейтрализовать пример Ашкелона, дурно повлиявший на восставших. Прощать теперь будут только тех, кто сдается сразу. Чати Панехси — пожилой полноватый мужчина, которого низкий лоб, обвисшие щеки и выпирающие верхние зубы делали похожим на бульдога — лично руководит работами. Это ведь он придумал, как захватить Гезер. Послушал меня — и придумал. За что мне тут же, в обход фараона, было вручено золотое ожерелье и обещано еще большее вознаграждение после захвата города.
На вершине уже насыпанного пандуса стоят египетские лучники и пращники и бьют уже почти по прямой, целясь в своих гезерских коллег и прочих защитников города, которые, прячась за зубцы крепостной стены, всячески пытаются помешать нашим работам. Делать вылазки бесполезно, потому что раскидать такую гору камней за несколько часов не успеешь, поэтому гадят, как умеют — обстреливают из луков, швыряют камни. Время от времени у нас и у них падают убитые и раненые. Самое забавное, что в большинстве случаев на обеих сторонах погибают гезерцы, потому что на опасных участках мы используем пленных.