Нас больше нет
Шрифт:
Здесь пахнет им. Приходится опустить стекло, чтобы дышать стало легче.
— Кто этот человек, с которым ты сегодня встречалась? — внезапно спрашивает Давид, и мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида.
Я не сразу понимаю, о ком речь. Столько всего сегодня произошло, что встреча с Дамиром оказалась задвинутой на второй план.
— Просто заказчик, — пожимаю плечами, отворачиваясь к окну.
— Это ты для «просто заказчика» сегодня так оделась?
— Тебя как главу службы безопасности моего отца это
— И все же? — спустя несколько минут молчания не сдается он.
— Я буду рисовать его портрет. Это все, что тебе стоит знать об этом человеке. И вообще, плохо твои люди работают, раз у тебя до сих пор нет на столе досье Дамира.
— Скоро будет, — сквозь зубы цедит он и крепче сжимает пальцами руль. Злится? — А портрет будешь рисовать лица или?..
Это «или» повисает между нами в воздухе. Решаю не выдавать сразу все козыри. Если ему так неприятно, что я буду рисовать голого мужчину, то пусть считает, что Дамир обнажится передо мной.
— Это уже не твое дело, Давид. Веди и не разговаривай. Отвлекаться за рулем — плохая привычка. Уж мне ли не знать, — невесело усмехаюсь я и опускаю взгляд на ноги.
— Конечно же, это мое дело, — заводится он, не желая оставлять эту тему. — Этот тип мутный какой-то. В ситуации, которая складывается, есть вероятность, что его могли к тебе подослать специально.
Я фыркаю.
— Решили угрожать папочке посредством того, что если он не выполнит все требования, то мои прекрасные глаза ослепит от вида великолепного члена одного из бандитов? Кстати, во что он снова вляпался? И почему мы просто не можем всей семьей улететь куда-то?
— Не смешно, Лера.
— Почему же? Мне было очень даже. Но на мой вопрос ты не ответил, Давид.
— Я не в праве разглашать тебе конфиденциальную информацию.
— Но ведь когда ты подписывал с отцом договор, там наверняка один из пунктов звучал как «не имеет права посторонним разглашать» — и так далее по тексту. А я не посторонний человек. Я Смоленская.
— Ты поняла, о чем я.
— Так бы сразу и сказал, что папочка запретил тебе языком трепать. А ты теперь все его команды выполняешь? А если снова прикажет на одной из своих дочерей жениться, ты кого выберешь? Молоденькую Настю или…
— Прекрати! — рявкнул Давид, резко выворачивая руль и тормозя на обочине.
Он поворачивается ко мне. В глазах ярость. Я определенно вывела его из себя. Наконец-то. С недавних пор это мое любимое занятие.
Он дышит глубоко и хрипло, тянется ко мне, насколько позволяет пристегнутый ремень безопасности.
— Мы с твоим отцом не шуточки разводим. Ты пойми, что я ответственен за безопасность пяти человек из твоей семьи, а еще за жизни своих ребят, которые будут прикрывать твой зад в том числе, — отчитывает меня Давид
Мне становится неприятно от его слов. Хоть он и прав, но все во мне протестует.
—
— Почему я не могу покинуть страну? — тихо спрашиваю я.
— Потому что люди, от которых исходит угроза, расценят это как то, что твой отец собирается отказаться от их предложения и в спешке перевозит семью. У него есть несколько недель на раздумья. И за это время мы должны подготовиться к любому варианту.
— Куда он влез?
— Я и так сказал тебе больше, чем должен был, — качает он головой, достает из кармана сигарету, прикуривает.
Я тоже не против затянуться. Но я бросила. Давно.
— Ты должна понимать, что твой отец, Лера, занимает один из важных постов в стране. Министр обороны — это не человек, который отвечает за образование или за развитие сельского хозяйства. В руках твоего отца много информации и возможностей. Если что-то попадет не к тем людям, плохо будет не только нам с тобой.
Дальше мы едем в тишине, каждый думая о своем. Но всю дорогу ни одного из нас не покидает напряжение. Расслабиться рядом с Давидом невозможно. Как и забыть о его поцелуе. Таком неожиданном, жадном, несдержанном и нежеланном. Мне все еще не дает покоя вопрос: зачем он это сделал?
Как некстати вспомнила тот наш первый поцелуй в его машине, когда он пригласил меня на свидание. Я тогда потянулась к нему, прикоснулась к его губам в ожидании, а он замер, словно не хотел.
— Приехали, — обрывает мои мысли Давид и паркует машину у входа в гостиницу.
Я даже не называла адрес, его ребята и в самом деле неплохо работают.
Я ожидаю, что он будет следовать за мной по пятам, но Давид остается в коридоре, не переступает порог моего номера. Тем самым дает мне немного больше личного пространства и возможность собраться с мыслями. Рядом с ним это весьма сложно, несмотря на то, что за три года я научилась отлично себя контролировать и скрывать эмоции и чувства под маской безразличия. Леонов всегда мог с легкостью пробить мою защитную броню, раньше ему вообще труда не составляло сделать это одним взглядом или словом.
Все, что мне нужно сделать в комнате, — открыть дверцу шкафа и взять рюкзак. Я даже не успела разложить свои немногочисленные вещи. Но я не спешу выходить. Включаю в раковине воду, сбрызгиваю лицо. Я все еще в белом топе и брюках. Стоит переодеться во что-то более практичное и привычное для меня, но моя фигура настолько эффектно в этом смотрится, что я отбрасываю эту мысль.
Тактичный стук в дверь раздается как раз в ту минуту, когда я подкрашиваю губы, стоя у зеркала. Быстро прячу помаду в рюкзак и покидаю номер.