Нас больше нет
Шрифт:
— Давид, — хриплю я, бросаясь к двери.
Глава 36. Лера
Мы выбегаем во двор, оглядываемся вокруг, не понимая, откуда шел звук.
— Вдруг его ранили? — жалобно пищит рядом Настя. Мне о таком даже думать не хочется. — Нужно пойти туда. Найти Давида.
— Давид приказал прятаться, если что-то пойдет не так. Думаю, звуки стрельбы можно расценить именно так, — хрипло говорю я и прислушиваюсь к звенящей тишине. Мои слова противоречат желанием. Я с трудом сдерживаю себя,
— Мы не можем! Вдруг ему помощь нужна, — в голосе сестры проскальзывают истеричные нотки, она делает шаг вперед, собираясь на поиски, но я хватаю ее за локоть.
— Подумай сама, Настя, чем мы поможем ему, если там вооруженные люди? Только проблем создадим. А вдруг он прячется от них и тут мы выходим прямо в лапы нападавших?
Настя мнется. Понимает, что в моих словах есть здравый смысл, но всей душой, как и я, совершенно по-другому поступить хочет.
— Идем. — Тяну ее в ту сторону, где Давид приказал нам укрыться в случае чего. Действую жестко, решительно, пока есть силы. Пока волнение за Леонова не вытеснило из головы все здравые мысли.
— Мы не можем его там оставить, — противится Настя.
— Не разговаривай так громко. Давай, Настя, нужно поторопиться. Вроде бы все утихло. — Оборачиваюсь назад, а сама от страха дрожу всем телом. Про себя молюсь, чтобы с Давидом ничего не произошло. Звуки выстрелов — это слишком серьезно. Это уже не игра, не репетиция. Враг совсем рядом.
Настя всхлипывает — громко, надрывно. Мы крадемся по зарослям в сторону заброшенного крохотного домика. Там есть чердак размером с салон автомобиля. Внутри пыльно, грязно и паутина везде. Но Давид отчего-то именно это место выбрал для нас с сестрой.
— Мы должны вернуться, Лера, — твердо заявляет Настя, когда мы почти добрались до дома.
— Мы не можем. — Тайком от нее размазываю по щекам влагу. Слез уже не сдержать. С каждым шагом мы все дальше от Давида находимся.
— Ты бессердечна! Ни капли Давида не любишь! Ты его не заслуживаешь, — вскрикивает она, и только одному Богу известно, насколько сложно мне в этот момент оставаться спокойной и равнодушной внешне.
— Перестань. Именно потому, что я его люблю, я действую так, как он сказал, а не скачу сломя голову хрен знает куда. У тебя есть план? У тебя есть оружие? Может, суперспособности? — срываюсь я. — Нет? Тогда иди на хрен, Настя, мы будем делать так, как велел Давид. Прятаться, словно крысы, потому что, возможно… возможно…
Я не могу произнести это вслух. Давид жив, и с ним все хорошо. Наверное, не будь рядом Насти, я сделала бы все наоборот. Плевала бы на свою безопасность, понеслась бы вдоль реки, пытаясь найти его. Но я несу ответственность не только за свою жизнь. Глупая Настя только проблем добавит.
— Стой. — Хватаю ее за руку. — Слышишь? — уже шепотом говорю.
Мы переглядываемся. Глаза полны ужаса и слез. Где-то вдалеке слышится, как кто-то насвистывает мелодию и продирается вдоль кустарников в нашу сторону.
— Нужно спрятаться. Давай сюда. — Указываю на забор, обвитый плющом и другой растительностью.
Мы с Настей почти не дышим. Замерли в ожидании. Тело напряжено. Сердце барабанит, как у марафонца.
— Мне кажется или… — Я затыкаю ладонью ей рот, не давая договорить. Потому что непонятное шуршание совсем близко. Неизвестный человек идет в нашу сторону, уже не свистит, вместо этого непонятный скрежет раздается.
— Нужно бежать, — шепчу я.
— В какую сторону?
— Давай туда. — Киваю в сторону реки.
— С какой стороны он идет? Ничего не слышно уже.
Паника накатывает, застилает глаза, не давая оценить ситуацию здраво.
— Кажется, справа. Черт. Давай на счет три.
Настя кивает.
— Один, два… — Делаю несколько глубоких вдохов, замечаю рядом с собой толстую палку и перехватываю ее пальцами. На всякий случай. — Три.
Мы срываемся с места, бежим быстро, Настя спотыкается, валится на землю. Мне приходится притормозить, помочь ей подняться.
— Быстрее, Насть, — подгоняю ее.
Я вдруг понимаю, что понятия не имею, в какой стороне река. Заворачиваем в очередной ряд с виноградом и врезаемся в чью-то твердую грудь.
Я реагирую мгновенно. Бью мужчину палкой по ноге, Настя визжит с закрытыми глазами, мы обе успели заметить в его руках ружье. Все происходит так быстро, что не успеваем сообразить, что к чему.
— Что вы творите, черт бы вас побрал! — грубый мужской голос заставляет нас замолчать и замереть.
Знакомый, очень знакомый голос.
Я поднимаю взгляд вверх. Скольжу по ногам в камуфляжных штанах, выше, к лицу мужчины.
— Давид! — Палка выпадает из рук, и я бросаюсь к нему. Обвиваю его руками за пояс, уже не сдерживая слез. — Жив. Ты жив!
Настя подхватывает мои завывания. Стоит рядом. Перепачканная в грязи, волосы в разные стороны торчат.
??????????????????????????— Мы думали, тебя убили. Там выстрелы были, ты слышал? Кто стрелял? — шмыгает она носом и тоже присоединяется к нашим объятиям.
Стоим посреди виноградника втроем и обнимаемся. Нашими слезами можно орошать поля. Но главное, что Давид цел.
— Оставил вас одних ненадолго, называется, — хмыкает он. Одной рукой меня за талию приобнимает, второй — Настю. — Это я охотился, у вас же с рыбалкой там вряд ли что-то вышло, на ужин одну картошку ели бы. Нужно было предупредить вас, не подумал. Мой прокол.
— Охотился? — Первой от пережитого ужаса отхожу я. Отстраняюсь от него, смотря прямо в глаза. — В каком смысле ты охотился? Ты же сказал нам сидеть тихо и не шуметь.
— Здесь часто охотники по окрестностям бродят, никто и не обратил бы внимания на несколько выстрелов. Зато заяц, запеченный на огне, будет по моему рецепту, — улыбается Давид, даже не представляя, насколько сильно я сейчас на него зла.