Нас немного
Шрифт:
– Мы этого не знаем, - упрямо возразил Катроне с каменным лицом.
– Все, что у нас есть, - это слухи и информация из "пятых рук". Ваша мать - очень сильная женщина.
Роджер откинулся назад и склонил голову набок, разглядывая старого солдата так, словно никогда раньше его не видел.
– Ты любишь ее, - сказал принц.
– Что?
– рявкнул Катроне и свирепо посмотрел на него.
– Какое это имеет к этому отношение? Она моя императрица. Я поклялся защищать ее еще до того, как ты стал проблеском в глазах Нью-Мадрида. Я был старшим сержантом батальона серебряных, когда она была первой наследницей. Конечно, я люблю ее! Она моя императрица, вы, юный идиот!
– Нет.
– Роджер наклонился вперед, положив
– Пребывание в этой скороварке научило меня большему, чем просто махать мечом, Кот. Это также сделало меня довольно справедливым судьей человеческой натуры. И я имею в виду, что ты любишь ее. Не как первую наследницу, не как императрицу - как женщину. Скажи мне, что я лгу.
Катроне откинулся назад и скрестил руки на груди. Он отвел взгляд от измененных карих глаз Роджера, затем посмотрел снова.
– Что, если я это делаю?
– спросил он.
– А тебе-то какое до этого дело?
– Только это.
– Роджер, в свою очередь, откинулся назад.
– Что ты любишь больше - ее или империю?
– Мгновение он наблюдал за лицом старшего сержанта, затем кивнул.
– Ах, вот в чем загвоздка, не так ли? Если дело дойдет до выбора между Александрой Макклинток и империей, сможешь ли ты принять решение?
– Это гипотетически, - возразил Катроне.
– И невозможно судить...
– Это важная гипотеза, - перебил Роджер.
– Признай это, если мы добьемся успеха, мы станем создателями королей. И люди - все на Старой Земле, во флоте, в Корпусе, лорды, палата общин, все они - захотят немедленно узнать, кто главный.
– Он сделал резкое движение рукой в знак подчеркивания.
– Вот почему. Кто отдает приказы. Кто держит бразды правления. Не говоря уже о кодах управления планетарной обороной. По моей информации, мать не в том состоянии, чтобы взять на себя такую ответственность. Что говорят ваши источники?
– Что она... ослаблена.
– Лицо Катроне было твердым, как обсидиан.
– Что они используют психотропные препараты, контроль имплантов и... сексуальный контроль, чтобы держать ее в узде.
– Что?
– сказал Роджер очень, очень тихо.
– Они используют психотропные...
– Нет. Эта последняя часть.
– Вот почему в этом замешан граф, - сказал Катроне и сделал паузу, глядя на принца.
– Ты не знал, - тихо сказал он через минуту.
– Нет.
– Кулаки Роджера сжались. Его руки задрожали, а лицо стало застывшим и жестким. Впервые Томас Катроне почувствовал настоящий укол страха, когда посмотрел на молодого человека, сидевшего напротив него за столом.
– Я не знал, - сказал принц Роджер Макклинток.
– Это... утонченность.
– У самого Катроне задвигалась челюсть.
– Держать Алекс в узде, по-видимому, довольно сложно. Нью-Мадрид выяснил, как это сделать.
– Он сделал паузу и глубоко вздохнул, беря себя в руки.
– Это его... стиль.
Роджер опустил голову, сложив руки вместе, положив нос и губы на кончики пальцев, как будто молился. Он все еще дрожал.
– Если ты войдешь сейчас с оружием наперевес, принц Роджер, - мягко сказал Катроне, - мы все умрем. И это не поможет твоей матери.
Роджер кивнул головой, совсем чуть-чуть.
– У меня было некоторое время, чтобы прийти в себя, - сказал Катроне, пристально глядя на что-то, что мог видеть только он, его голос звучал отстраненно, почти отстраненно.
– Марино принес мне это известие. Все это. Он принес это лично, вместе с парой других парней.
– Они должны были держать тебя?
– тихо спросил Роджер. Его голова все еще была наклонена, но ему удалось унять дрожь во всем теле.
– Я чуть не сломал ему руку, - сказал Катроне, тщательно выговаривая каждое слово, каким-то высоким, мягким голосом из воспоминаний. Он облизнул губы и покачал головой.
– Иногда это меня настигает. Я ломал голову над тем, что делать, кроме
– До этого момента, - тихо, невозмутимо сказал Роджер, - мы были в очень разных местах, старший сержант.
– Объясните, - сказал Катроне, встряхиваясь, как собака, стряхивая с себя холодную, пропитанную ненавистью память, чтобы вновь сосредоточиться на принце.
– Я знал, что спасение матери было необходимостью.
– Роджер наконец поднял глаза, и отставной сержант увидел, что по его щекам текут слезы.
– Но, честно говоря, если бы миссия сработала лучше, если бы было безопаснее игнорировать маму, я был бы более чем готов игнорировать ее.
– Что?
– сердито сказал Катроне.
– Не горячись, старший сержант, - огрызнулся Роджер.
– Прежде всего, давай не будем забывать о безопасности империи. Если бы сохранение империи означало использование моей матери в качестве пешки, это был бы правильный курс. Мать настаивала бы, что это правильный курс. Согласен?
Губы Катроне были сжаты и побелели от гнева, но он кивнул.
– Согласен, - натянуто сказал он.
– Теперь мы переходим к личной стороне, - продолжил Роджер.
– Моя мать проводила со мной так мало времени, как только могла. Да, она была императрицей и была очень занята. Это была тяжелая работа, я это знаю. Но я также знаю, что меня воспитывали няни, репетиторы и мой чертов камердинер. Мать, откровенно говоря, обычно появлялась в моей жизни только для того, чтобы объяснить мне, каким маленьким дерьмом я был. Что, полагаю, не очень-то мотивировало меня быть кем-то другим, старший сержант. А потом, когда все разваливалось на части, она не доверяла мне настолько, чтобы держать меня рядом с собой. Взамен этого она отправила меня к Левиафану. Но вместо приземления на Левиафане, который является дерьмовой планетой, я оказался на Мардуке, что еще хуже. Не совсем ее вина, но давайте просто скажем, что она и ее недоверие занимают видное место в том, почему погибли почти двести мужчин и женщин, которые были очень близки и важны для меня.
– Вам не нравится Александра, не так ли?
– угрожающе сказал Катроне.
– Я только что узнал, что кровь намного, намного гуще воды, - ответил Роджер, напрягая мышцы щек.
– Если бы вы спросили меня пять минут назад, и если бы я был готов честно ответить, волнует ли меня, жива мама или умерла, честный ответ был бы: нет.
– Он сделал паузу и уставился на старшего сержанта, затем покачал головой.
– В таком случае, я бы лгал самому себе в то же время, когда пытался быть честным с тобой.
– Он сцепил руки вместе, и его руки затряслись.
– Я действительно, действительно чувствую потребность кого-нибудь убить.
– Всегда есть эти атулы, - заметил Катроне, наблюдая, как он справляется с этим.
Честно говоря, принц справлялся с этим лучше, чем раньше. Возможно, его это не так сильно волновало, но Катроне подозревал, что это было просто очень наглядным проявлением того, насколько силен был самоконтроль Роджера. Катроне понимал, что такое контроль. Нельзя стать старшим сержантом золотого батальона, будучи неагрессивным ничтожеством, и он мог распознать, когда человек проявляет огромный контроль. Ну, по крайней мере, достаточный, чтобы предотвратить прямой взрыв. Он задумался - на самом деле, впервые, несмотря на то, что видел "презентацию" от Мардука, - насколько вулканическим может быть Роджер, когда на него давят. Основываясь на степени контроля, которую он видел в этот момент, он подозревал, что ответ был: очень вулканическим. Например, как вулкан Кракатау.