Нас немного
Шрифт:
– Панер был адским человеком, - сказал Катроне.
– Немного панк, когда я впервые встретил его. Нет, не панк - никогда не был панком. Он был хорош даже тогда. Но, да, чертовски самоуверенный. И я некоторое время наблюдал, как он растет. Я согласен, ему можно было доверять больше, чем броне. Ваша точка зрения?
– Я хочу сказать, Том, что я стал доверять тебе. Может быть, больше, чем следовало бы, но... Я научился справедливо разбираться в людях. И я знаю, что ты не хочешь играть в создателя королей... вот почему это именно то, что тебе придется сделать.
– Объясни, - сказал
– Когда мы возьмем дворец, - сказал Роджер, затем пожал плечами.
– Хорошо, если мы возьмем дворец. И мы спасаем маму. Ты будешь принимать решение - прямо тогда, прямо там.
– Решить, кому достанутся бразды правления?
– Да, кто получает бразды правления. Если мама хотя бы частично работоспособна, я отступлю. Дам ей время сориентироваться, время выяснить, насколько она повреждена. Но ты, Томас Катроне, будешь давать оценку.
– Черт.
– Как ты думаешь, это дошло до Эйдулы?
Бусех Субианто проработала в ИБР уже сорок лет. Она начинала как уличный агент, работая с организованной преступностью, и у нее это хорошо получалось. В ее свежем лице и темно-зеленых глазах было что-то такое, что заставляло мужчин, часто мужчин, обычно молчаливых, заговаривать с ней. Такие разговоры часто приводили к их тюремному заключению - на самом деле, достаточно часто, чтобы ее быстро повысили в должности, а затем перевели в контрразведку.
Она работала в контрразведывательном бизнесе уже более двадцати пяти лет, в течение которых медленно продвигалась вверх по бюрократической лестнице. Лицо уже не было таким свежим. На ее коже появились тонкие морщинки, а на лбу залегла складка от многолетних сосредоточенных раздумий. Но зеленые глаза по-прежнему были темными и пронзительными. Почти гипнотизирующими.
Фриц Тебич проработал на своего босса достаточно долго, чтобы знать, когда следует избегать гипноза. Поэтому он сглотнул, затем пожал плечами, отводя взгляд.
– Возможно, это у него, - ответил он.
– Он видел отчет о мардуканцах, которые встречались с курьером Хельмута. И люди Нью-Мадрида определенно следили за Катроне. Катроне отправился в ресторан "Мардук" здесь, в Империал-Сити, а неделю спустя он встречается с закоренелыми членами ассоциаций. Но... есть много нитей. Люди Эйдулы могли и не связать их. Может, и нет.
– Если бы они это сделали, у нас уже был бы имперский ордер на арест Катроне за измену, как и...
– она посмотрела на данные, нахмурившись, тонкая складка стала глубже, - этого Огастеса Чанга. Что меня раздражает, так это то, что в игроках нет никакого смысла. И откуда берутся материалы, которые получал Чанг?
– Не знаю, - сказал Тебич.
– Отдел по борьбе с оргпреступностью уже довольно пристально следит за этим Домом Мардука - они думают, что Чанг отмывает деньги. Но у них нет информации о поставках. Я ничего из этого не размещал в сети данных. Первоначальный отчет о встрече с офицерами Хельмута там есть, но никаких связей. И... вокруг бегает несколько мардуканцев. У них нет никаких навыков, поэтому они, как правило, становятся тяжеловесами того или иного сорта. Некоторые действительно работают на оргпреступность, так что, по
Трудно было многое скрыть от имперского бюро расследований. Большая часть денег переводилась электронным способом, как и большинство сообщений, и все электронное в конечном итоге проходило через ИБР. И ИБР имел в своем распоряжении огромную вычислительную мощность, мощность, которая просеивала эту огромную массу данных в поисках не столь явно связанных битов. С годами программы становились все более изощренными, с меньшим количеством ложных срабатываний. Несмотря на драконовские ограничения конфиденциальности, которые почти всегда строго соблюдались, у ИБР были глаза повсюду.
В том числе и внутри императорского дворца. Что означало, что они оба очень хорошо знали фактическое состояние императрицы.
Тебич вспомнил урок из первых дней своей академии. Урок был посвящен истории криптографии и информационной безопасности, и один из примеров успешных операций по взлому кода, который назывался Верона, программа с самых ранних дней компьютеров - еще до появления транзисторов. Взломщики кодов успешно проникли во вражескую шпионскую сеть только для того, чтобы выяснить, что у другой стороны были агенты настолько высокого ранга в их собственном правительстве, что сообщать информацию было равносильно совершению самоубийства. Во время занятия симпатия Тебича к ним была чисто интеллектуальной; в эти дни он общался с ними на гораздо более глубоком уровне.
Несколько ключевых людей в ИБР знали, что Эйдула и граф Нью-Мадрид полностью контролировали императрицу. Они даже знали, как это делается. Проблема была в том, что им некому было рассказать. Директор ИБР был заменен, ему предъявили обвинение в соучастии в "перевороте". Киоко Педза, директор контрразведки, исчез в течение дня после этого, как раз перед своим собственным арестом по тем же обвинениям. В их внутреннем кругу оценивали как пять шансов к одному, что он был убит Эйдулой; Педза представлял серьезную угрозу для базы власти Эйдулы.
Но проблема заключалась в том, что ИБР не служило императрице. Это был даже не флот, поклявшийся защищать Конституцию и императрицу. Первой и единственной миссией ИБР была безопасность империи. Да, Эйдула фактически узурпировал трон. Да, при этом он совершил список правонарушений длиной в километр. Лжесвидетельство, убийство, похищение людей, физические и психологические пытки. Технически, они должны выложить имеющиеся данные, навесить на него наручники и упечь в гнусную тюрягу.
Но на самом деле он был слишком силен. У него была крупная база в палате лордов и палате общин, фактический контроль над императрицей и контроль над большей частью военного флота, и премьер-министр Янг, очевидно, решил, что еще не время бросать ему слишком открытый вызов. Было ли это из-за хаоса, который, как опасался Янг, охватит империю, если он это сделает, или потому, что он был больше обеспокоен своей собственной властью, чем императрицей и Конституцией, сказать было невозможно, хотя у Субианто были свои подозрения на этот счет.