Нас немного

Вебер Дэвид Марк

– Да, - спокойно ответил Эйдула.

– Вы не думаете, что из всего этого могут возникнуть какие-то незначительные проблемы?
– спросил Нью-Мадрид, вскидывая руки.

– Мой дорогой граф, - сказала Эйдула, все еще глядя на его голограмму, - у нас есть святоши, которые рыщут по границе силами размером с флот. У нас есть альфаны, готовящиеся к тому, что очень похоже на атаку. В парламенте есть еще один законопроект об обследовании императрицы - на этот раз его выдвинули мои оппоненты, и поэтому его гораздо труднее отменить - и даже этот трусливый триммер Янг заявил, что его последняя встреча с императрицей

была менее чем удовлетворительной. Очевидно, наш добрый премьер-министр считает, что то, что она жеманничала с вами во время встречи, было... странно. Как и то, в какой манере она постоянно передавала все вопросы на ваше усмотрение.

– У этой сучки стальной ум, - жестко сказал Нью-Мадрид, - и ее естественная устойчивость к наркотикам высока и становится все выше. И я не могу позволить себе оставить какие-либо заметные синяки. Так что даже с... другими средствами контроля на месте, мы должны держать ее на уровне дружелюбной идиотки, если хотим быть уверены, что она не скажет чего-то такого, что мы не сможем повернуть правильно. Она даже не может вспомнить, сколько у нас планет, не говоря уже о том, какая инфраструктура где лучше всего развита. И она, конечно, не может отследить, в чьих округах они находятся.

– Ни то, ни другое, - сердито сказал Эйдула, наконец оторвав взгляд от голограммы, - очевидно, ты не можешь. Я дал очень четкие инструкции относительно того, что она должна была сказать во время переговоров. Мы оба знаем, почему она не смогла сделать это; вопрос в том, почему ты тоже не смог.

– Твои "инструкции" охватывали шестьдесят отдельных звездных систем!
– взорвался Нью-Мадрид.

– Тогда тебе следовало принести записки!

– Ты сказал, что ничего не записывать!
– закричал Нью-Мадрид.

– В этом случае, по-видимому, - холодный, ровный тон Эйдулы прорезал буйство графа, как скальпель, - мы должны сделать исключение. И момент, который, по-видимому, ускользнул от тебя, заключался в том, что не должно было быть записано ничего, что могло бы быть привязано ко мне,. Однако к следующей встрече я позабочусь о том, чтобы у вас были точные письменные инструкции относительно того, что следует потратить и где. Я даже позабочусь о том, чтобы они были написаны очень короткими словами. В то же время, твои опасения по поводу этих идиотских ассоциаций должным образом приняты к сведению. Я приведу своих охранников в состояние повышенной готовности на случай, если они придут корчить рожи во дворце. Дворец со стенами, хромстеновыми воротами, автоматизированной защитой, эскадрильей боевых кораблей и сотнями вооруженных охранников. У тебя еще что-нибудь на уме?

– Нет.
– Нью Мадрид сердито вскочил на ноги.

– В таком случае, мне нужно заняться настоящей работой.
– Эйдула махнул на дверь.
– Доброго дня.

Он не потрудился посмотреть, как Нью-Мадрид выбегает - это действительно был единственный подходящий для этого глагол - из его кабинета. Жаль, подумал он, что дверь с электроприводом нельзя было захлопнуть как следует.

Он ввел следующий список и покачал головой. В ИБР было слишком много сторонников Макклинтоков, но запас верных ему людей был ограничен. Привлечение надежных людей во все необходимые места должно было занять время.

Кто это сказал: "Проси меня о чем угодно, только не о времени"? Он не мог вспомнить

сразу, но знал, что сам просил об этом.

Всего лишь немного времени.

– Ты кажешься довольно напряженным, - сказала Депро, скользнув на руку Роджера и положив голову ему на плечо.

– Угу.

– Все идет хорошо, - добавила она.
– Ассоциация, поставки. Это так хорошо, как никогда не выглядело за долгое время.

– Угу.

– Так какого черта ты отвечаешь мне односложно? Что-то, чего я не знаю?

– Больше похоже на то, что, я думаю, ты знаешь, но не сказала мне, - сказал Роджер, сжимая челюсти.
– Что-то о моей матери?

– Черт.
– Депро села и настороженно посмотрела на него.
– Ассоциация знала?

– Катроне, по крайней мере. Он предположил, что мои столь способные источники уже проинформировали меня. Я думаю, ему было интересно, почему я так... спокойно отнесся к этому.

– Почему ты так спокойно относишься к этому?
– спросила она.

– Я не отношусь спокойно, - ответил он.
– Я, как ты могла бы назвать, в ярости из-за того, что происходит с моей матерью. И я почти так же взбешен этим открытием, как тем, что мне никто об этом не сказал. Не то чтобы я не собирался это выяснить. И если бы я сначала узнал, когда Нью-Мадрид или Эйдула были в пределах досягаемости...
– Он покачал головой.
– Я не хочу думать о том, что я мог бы сделать.

– Я знаю, - сказала она несчастным голосом.
– Мы обсуждали это.

– Да? Что ж, вы обсуждали это не с тем человеком.
– Он наконец посмотрел на нее, и его взгляд был жестким.
– Ты должна была обсудить это со мной . Помнишь меня? Принц? Мужчина-босс? Наследник? Парень, который убивал людей за чертовски меньшую цену, чем за то, что месяцами пытают и насилуют его мать? Парень, которому действительно не стоит начинать свое правление с того, что он безрассудно отрубает головы крупным политическим игрокам? Роджер? Я? Помнишь меня, Нимашет?!

– Ладно, мы облажались с этим!
– Она всплеснула руками.
– Может быть, мы не так сильны морально, как физически! Ты действительно думаешь, что мы не хотели тебе сказать? Фенуры совершенно ясно дали понять, что они не хотели быть рядом с тобой, когда ты узнал. Я тоже, ясно?

– Нет, это не "хорошо". Цель персонала - управлять информацией таким образом, чтобы начальник получал ту информацию, в которой он или она нуждается. Мне нужна была эта информация. Мне не нужно было быть застигнутым этим врасплох - ни когда мы наконец вытащим мою мать, ни на переговорах с все еще не особенно надежным союзником!

– Ты не доверяешь ассоциации?

– Я не доверяю никому, кроме нас и мардуканцев. И теперь я задаюсь вопросом, должен ли я доверять тебе.

– Это нечестно!
– сердито сказала она.

– Почему это нечестно? Привет! Ты вроде как забыла рассказать мне кое-что очень важное об операции, о послеоперационных условиях, о моих реакциях... Почему это нечестно?

Ее лицо исказилось, и было очевидно, что она боролась с тем, чтобы не заплакать.

– Черт возьми, Роджер, - тихо сказала она.
– Не делай этого. Не колоти меня за это. Ладно, мы разошлись во мнениях. Мы должны были сказать тебе. Но не набрасывайся на меня, чтобы выплеснуть свое бешенство.