Нас повенчали снежинки
Шрифт:
– Большими глазами! – обиделся Данила.
Саня засмеялся:
– Ладно, с большими глазами и прекрасной душой!
– Да ну вас, скоты бесчувственные! – Данила потянулся за гитарой и запел.
Пьяный Данила пел «Я спросил у ясеня, где моя любимая?» с особенным чувством и надрывом.
Глядя на приятеля, Саня вздохнул:
– Чо делать? Пропадает парень! Прямо на наших глазах!
– Надо его спасать! – заключил Женя. – Искать эту таинственную незнакомку!
Саня хмыкнул:
– Прикинь, мы ее найдем, а она окажется какой-нибудь стервой!
– Давай найдем, а там они сами пусть разбираются! – рассудил Женя.
Данила этих слов уже не слышал – он заснул прямо на ковре у камина. Ему снилась Дворцовая площадь в огнях, смеющееся лицо Алисы, снежинки в ее волосах; а еще ему приснилось, что на Рождество он поездом поедет в Петербург, войдет в купе и увидит там Алису.
Снег шел всю ночь – в Москве, Петербурге, России.
Вечером шестого января Данила поехал в Питер. К родителям. На Рождество. Он намеренно взял билет на тот же поезд и даже выбрал тот же вагон, подспудно надеясь, что недавний сон окажется вещим. Все-таки грядет Рождество, а в этот день может сбыться самое невероятное.
В поезде он волновался, выглядывая среди пассажиров знакомую хрупкую фигуру. Ему казалось, что вот сейчас двери откроются, и войдет она! Просто какое-то наваждение!
Дверь открылась, и в купе вошел полный мужчина с кейсом. Попутчик кивнул Даниле и сразу лег спать. А вот Даниле не спалось, ночью он смотрел в окно, за которым мелькали занесенные снегом города, станции, дома – за этим снегом словно бы проступало лицо Алисы, и девичий голос повторял: «Мы на полустанке, мы забыты ночью…»
Несмотря на недовольство Алекса, Алиса задержалась в Петербурге до Рождества. В рождественский сочельник Александра Павловна, по обыкновению последних лет, выступала в театре со специальной программой – читала рождественские стихи известных поэтов, и Алиса непременно хотела присутствовать на этом спектакле.
Александра Павловна, строгая, прямая, в длинном черном платье, величественная, как королева, читала стихи о чуде и свете Рождества. Ее низкий, сильный голос, как птица, взлетал под самые своды театра. Алиса завороженно наблюдала за разворачивающейся перед ней (здесь и сейчас!) театральной магией. Услышав в финале: «Смотришь в небо и видишь: звезда!», она вдруг расплакалась, как ребенок, чистыми, светлыми слезами.
После спектакля они шли домой по ночному, заснеженному городу. Пална рассказывала о своей новой поэтической программе, премьера которой должна была состояться весной: «Я буду читать Цветаеву и Ахматову». На Фонтанке остановились. Река спала, скованная льдом. В небе сияли огромные звезды. «Отчего это в рождественский сочельник звезды особенно видны?» – подумала Алиса и спросила бабушку:
– Ба, а что для тебя Рождество?
– Чудо! – просто ответила Пална.
Не выспавшийся, хмурый Данила вышел из поезда. Он не знал, что в то же самое время, когда он сошел на перрон Московского вокзала, Алиса в аэропорту Пулково садилась в самолет.
На прощание они с Палной обнялись – обе горькие, потерянные. «Я позвоню тебе из Лондона!» – пообещала бабушке Алиса.
В окошко самолета был виден снег, покрывающий Петербург. «Прощай, Россия, прощай, Петербург! – улыбнулась Алиса. – Прощай, мое снежное, любовное приключение…»
Глава 7
Саня с Женей не зря несколько раз спускались в дачный погреб – благодаря их стараниям стол в гостиной Никитиных был щедро уставлен закусками, среди которых были и твердые грузди, и маслянистые опята, и огурцы с правильным хрустом, а также прочая солено-острая услада души в виде капусты и мастерски замаринованных помидоров.
Оглядев стол, Саня довольно потер руки – вечер обещал быть удачным. Переведя взгляд на сидящего на диване в обнимку с гитарой мрачного Данилу, Саня усмехнулся:
– Страдает, худеет! Эй, Даня, хватит страдать, давай выпьем за вечную любовь!
Данила отложил гитару и слегка оживился – выпить, тем более за вечную любовь, он был не против, да и сегодняшняя дата обязывала, все-таки четырнадцатое февраля – день всех влюбленных.
– Водки? – задал риторический вопрос Женя и уже взял в руки предусмотрительно охлажденную бутылку, намереваясь разлить водку по рюмкам, но Саня остановил его благородный порыв, сказав, что он, пожалуй, выпьет сухого вина, поскольку завтра у него тяжелый эфир. После этого приятели наградили его таким тяжелым взглядом, что тот, почувствовав себя последней сволочью, благородно решил не отрываться от коллектива.
Налегая на соленые огурцы и грузди, Саня поинтересовался у Данилы, как продвигаются поиски Алисы. Данила только руками развел – глухо.
– Ты не так ищешь, – заявил Саня, – на самом деле эту твою девицу можно найти в два счета! Надо накатать заяву в полицию, что такого-то числа в поезде твоя соседка по купе тебя обчистила. Тогда менты ее быстро найдут!
– Очень смешно! – обиделся Данила. – Вам бы только шутки шутить!
В отличие от своих развеселых приятелей, Даниле было невесело – время шло, и надежда найти Алису с каждым днем таяла. В конце января на почве несчастной любви Данила захандрил и ушел в затяжной запой, а несколько дней назад он уволился с телеканала, где работал оператором.
– Дань, ну, в самом деле, в чем проблема? – не выдержал Женя. – Давай подключим какого-нибудь частного детектива, глядишь, скоро найдут твою загадочную незнакомку, и будет вам счастье?!
Данила вздохнул:
– Понимаете, сложность в том, что Алиса хочет, чтобы нас свела судьба и мы встретились как-то случайно. А если я найду ее через детектива, она и разговаривать со мной не станет. Вот если бы найти ее мне помогла интуиция…
– Ну, чо я могу сказать, тренируй интуицию, – хмыкнул Саня. – Бред какой-то! На дворе двадцать первый век, время технического прогресса и умных гаджетов, а твоя девица требует какой-то архаичной романтики!