Наш человек в горячей точке

Перишич Роберт

Как-то вечером позвонила Сильва, я в это время ждал Маркатовича. Он хотел о чём-то поговорить, по делу, под пиво, в его квартире, теперь бары с сигарами стали для него слишком дороги. Он должен был подъехать за мной к кондитерской на Гаевой. Уже давно никто из старой редакции мне не звонил, и, увидев звонок от Сильвы, я обрадовался. Но говорила она отрывисто: — Слушай, извини, я вот тебя вспомнила… Я сейчас в больнице, по скорой. У сына температура, очень высокая. Не знаю, что с ним…

Я на секунду отключился. Сын в больнице, а она звонит именно мне?

Я подумал, что Сильве нужна мужская поддержка, раз у неё нет мужа. Я как-то архетипически почувствовал себя обязанным помочь.

— Нужна помощь?

— Ты заметил игру?

Рядом проехала какая-то машина, и мне показалось, что я не расслышал.

— Какую игру?

— «Для счастья нужны двое».

И объяснила, что она для подработки занялась конкурсными играми в журнале «Сегодня». В геповских ежедневных газетах было полно конкурсных игр, и нужно было на это отреагировать, сказала она. В частности, была запущена игра «Для счастья нужны двое».

— Извини, я действительно не заметил.

— Как не заметил, это же целая страница, — ответила Сильва. Сказано это было тоном «ты что, с Луны свалился», видно потому, что, по её словам, эту игру придумала лично она — «Для счастья нужны двое». Отдельной частью игры были реальные любовные истории. Это была единственная в своем роде конкурсная игра, интересная для чтения, похвалилась Сильва.

— Так что в дополнение к главной игре с купонами, в которой нужно угадать, какая звезда с кем в браке, мы предлагаем и дополнительную награду за реальную любовную историю.

Я уставился на масляное пятно на проезжей части. Подумал, что Сильва несет какой-то вздор из-за того, что в шоке.

— Ты всё улавливаешь? — спросила она.

— Улавливаю, — ответил я сочувственно.

— Но таких историй присылают мало, к тому же они недостаточно романтичны.

— Недостаточно романтичны?

— Да, да… и если ты хочешь мне помочь, может, ты бы мог написать одну… к утру?

— Извини?! — я вздрогнул. — Ты хочешь, чтобы я написал реальную любовную историю? Романтичную?

— Да, понимаешь…

И вот для этого я ей понадобился?

Я был разочарован. Должно быть, я хотел почувствовать себя рыцарем, помогая матери-одиночке и решив, что я кому-то действительно нужен. Но это слишком тривиально.

— Вообще-то их я пишу… — призналась Сильва.

— A-а, и теперь ты обратилась ко мне как к известному фальсификатору?

— Да нет же, — сказала она усталым голосом, — смотри, кому до этого есть дело, это глупые письма читателей. Их любовные истории. Проверить это никто не может. Гонорар я тебе передам из рук в руки. А так я могу потерять эту подработку.

— Да я не сумею, — сказал я.

— Да сумеешь! Это просто тупое клише. Сопли, жанр, романтика… Ну, типа «те кьеро», «те амо» и так далее… Всегда одно и то же. — Потом она продолжила: — Посмотри моё и возьми за образец. — Говорила она быстро, и я представил себе, как она стоит у входа в отделение скорой помощи, нервозно курит и говорит по мобильному. — Давай, соглашайся, прошу тебя.

Это всего десять-пятнадцать фраз, а я просто не успеваю, я должна быть здесь…

В глубине улицы я увидел «Вольво» Маркатовича. Хотя я стоял на условленном месте, все равно замахал руками, как утопающий.

Когда Маркатович мне мигнул фарами, я снова поднес мобильный к уху. — Сорри, я не слышал, — сказал я Сильве. — Я махал руками.

Она не увидела в этом ничего странного. Только спросила: — Так, значит, сможешь?

Маркатович остановился, я открыл дверь машины, плюхнулся на сидение и кивнул ему.

— Так ты напишешь? — спросила Сильва с другого конца.

— Ладно, уф, попробую…

— Огромное тебе спасибо!

— Главное, чтобы малышу полегчало.

— Что случилось? — Маркатович искоса посмотрел на меня.

— У Сильвы мальчишка в клинике скорой помощи.

— Что-то серьезное?

Я немного задумался, потом сказал: — Даже они пока толком не поняли.

Мы ехали по направлению к нашему новому кварталу. Пока стояли на светофоре, я рассматривал строящееся синее здание. Строилось сейчас много, акции строительных фирм рвались вверх, и казалось, что все, кроме нас, получают какую-то прибыль. — Но как они могут строить такие отвратительные синие здания? — сказал я. — Почему их никто не контролирует?

— Не контролируют и более важные вещи. А ты ещё заботишься об эстетике? Да, знаешь… Как у тебя с деньгами?

— Ничего нового.

— Чем занимаешься?

— Пишу кое-что, — сказал я, лишь бы что-то сказать.

— И ты? — сказал он разочарованно, он, который ещё так и не закончил роман.

— Ну, это такие любовные истории, — сказал я. И добавил: — Как реальные.

— Придется тебе вернуть мне долг, — сказал он тогда. — Все кредиты иссякли… И даже своего старика пришлось уволить.

— Хм… И как он это перенес? — спросил я осторожно, не хотелось, чтоб он решил, что я ухожу от темы.

Маркатович смотрел вперед, прямо перед собой, как человек, решивший не оглядываться, стиснув зубы, потом шмыгнул носом и прибавил скорость.

Когда мы парковались, всё произошло быстро. Пока он выходил из машины, из полумрака парковки вынырнули две фигуры и схватили его. На меня, с другой стороны, налетел ещё один, он прыгнул на меня со спины, но прежде, чем он успел меня стиснуть, мне удалось выскользнуть. Я тут же отскочил от него, но он чем-то треснул меня по плечу. Я видел, что Маркатовича избивают, а этот, мой, идет на меня. Он был здоровенным.

Я укрылся за каким-то автомобилем. Тип соображал, с какой стороны до меня добраться и схватить… Из-за машин я не видел Маркатовича, но видел горилл, которые ногами пинали его на земле. У меня за спиной, неподалеку, был сквер, где обычно выпивала местная шпана. Меня осенило, и я наобум заорал: — ДЖО! АЛЛО! ДЖО! НА ПОМОЩЬ!

Придурок, который напал на меня, принялся озираться. Он не знал, где этот Джо.

И тут действительно из тени сквера, метрах в пятидесяти от нас, появился какой-то тип.