Наш человек в горячей точке
Шрифт:
Я орал: — Джо! Сюда, Джо! На нас напали, здесь, в нашем квартале!
Тут из темноты к Джо присоединились ещё трое или четверо других Джо. Они бросились к нам с криками: — Мы здесь, Джо!
Услышав, что у нас есть поддержка, гориллы решили не рисковать и побежали к черному BMW, которого я до этого не заметил, он стоял возле тротуара с погашенным светом. Залезли в машину… резко рванули вперёд. Парни из сквера немного пробежали за ними. — Стойте, гады! — кричали они, расхрабрившись, а я молил бога, чтобы гориллы не остановились.
Я
Несколько Джо собрались вокруг нас.
— Спасибо, Джо, было жарко, — сказал я.
— Мать их так, кто это были?
— Не знаю…
Я видел, их немного смущало, что и они сами нас не знают, но об этом никто не упомянул… К тому же они за нас и не дрались, просто пробежались немного…
Я вызвал Маркатовичу скорую.
Пока мы ждали, один Джо спросил меня: — Ты из нашего квартала?
— Ага, — сказал я. — Я здесь не всегда живу, но Тошо мой френд.
— Ага, — сказал и он и конспиративно кивнул, будто бы вспомнив меня. Наверняка он подумал, что опиаты уничтожают его память.
— Вы нас спасли, — сказал я. — С меня всем выпивка, когда увидимся.
Маркатович, до этого момента стонавший на земле, в полулежачем положении прислонившись к своей машине, подключился к разговору, протянув руку с двумя сотнями кун: — Вот, парни, возьмите, выпейте что-нибудь…
— Не-е-е! — сказал самый крупный Джо.
— Да бери, — сказал я. — А не то он потеряет сознание, если начнет вас уговаривать.
Джо взял.
— А реально, кто они, которые напали? — спросил другой Джо.
— Понятия не имею, правда.
— Микро…регионалисты, — Маркатович снизу подал голос, потом застонал.
Джо уставились на меня. Решили, что он бредит. Один хмыкнул. Маркатовичу не хватало половины переднего зуба, я это только что заметил.
— Они проиграли выборы, а-а-а-а… — простонал он. — Хотя я обеспечил им… максимум возможного…
— Ладно, не напрягайся, — успокоил его я. И тихо сказал всем Джо: — Сотрясение мозга.
Когда приехала скорая, я отправился вместе с Маркатовичем.
— Ты что-то должен Долине? — спросил я Маркатовича в микроавтобусе скорой помощи и заметил, что молодой медбрат с интересом наблюдает за нами.
— Ну… Они каждую куну считают, — с болезненной гримасой сказал Маркатович.
Когда мы приехали, его положили на каталку. Прежде чем его увезли, Маркатович трагически пробормотал: — Вот и занимайся бизнесом в Хорватии…
— Что? — спросил санитар.
Маркатович ему не ответил, потому что обращался, ясно, не к нему, а ко всей хорватской общественности.
Мне он помахал с таким патетическим выражением лица, как будто мы больше никогда не увидимся.
Его повезли зашивать губу. Был упомянут
Дверь за ним закрылась, и я огляделся, дезориентированный, как будто меня неожиданно разбудили. Должно быть, и я был в шоке. В голове у меня бессмысленно вертелось слово «микрорегионалисты»… И то, как они били Маркатовича ногами… А тут ещё запах больничной дезинфекции… Потом я заметил блондинку, которая спала, сидя на стуле в холле.
Я подошел к ней, посмотрел вблизи.
Она двумя руками держала сумочку, лежавшую у неё на коленях, голова ее склонилась в сторону. Сильва.
Я сел рядом.
Посидел некоторое время, как будто нашел здесь прибежище.
Подумал, разбудить её или не надо… Будить было жалко. Цвет её лица выдавал тяжелую усталость.
Курить здесь было нельзя, и через некоторое время я встал и сделал пару шагов в сторону выхода… Потом достал мобильный и написал смс: «Если успеешь, посмотри, как там Маркатович. Его повезли зашивать. Я пошел домой писать любовную историю».
Из её сумочки послышался сигнал мобильного о том, что сообщение принято. Она не проснулась.
Вернувшись к себе, я взял пиво, сел за стол и стал листать позавчерашнюю «Сегодня» в поисках «Для счастья нужны двое». Оказалось, найти нетрудно. Действительно, целая страница.
«Дорогие читатели, если вы думаете, что ваша любовная история в чем-то необыкновенна или оригинальна, всё, что вам нужно сделать, это послать её нам. Возможно, именно ваша любовная история будет выбрана как самая оригинальная и вы отправитесь в волшебное призовое путешествие», было написано там.
Я стал думать о любовной истории: двое любили друг друга, а потом на их любовь набросились работа, деньги, успех, родственники — и любовь не выдержала давления системы… Но романтичный жанр не признаёт любви, которая вот так погибает, на систему он смотрит свысока. Я знал, что жанр лжет.
Потом я прочитал вчерашнюю любовную историю, чтобы посмотреть, как это должно выглядеть. Историю якобы прислала Ружица Веич из Биограда, а опубликованный в газете текст «коротко пересказывал» роман. Ружица якобы работала как бэбиситтер в Рио-де-Жанейро, где безумно влюбилась, и в конце вместе со своим бразильцем вернулась в Хорватию…
Не было сказано, был ли бразилец чернокожим или белым. Ружица Веич из Биограда наверняка бы это указала, а вот Сильва, подумал я, в романтическом угаре упустила это из виду. Критики бы сказали, что её стиль легкоузнаваем.
Хорошо, подумал я, вероятно, это схема: девушка должна уехать в какую-нибудь впечатляющую географическую точку, где царит романтическая атмосфера, там влюбиться, а потом вернуться домой, так как, видимо, не рекомендовалось, чтобы эти истории пропагандировали эмиграцию.