Наш корреспондент
Шрифт:
Еще во время прыжка, увидев летящий навстречу валун, Серегин понял, что прыгнул хорошо и не промахнулся. Он приземлился обеими ногами; не удержавшись, упал на грудь и слегка ушиб коленку.
Так же удачно совершил «полет» и лейтенант. Через минуту они уже прыгали по камешкам, удаляясь от неприятного места.
— Ну, и натерпелся же я страху, — после долгого молчания сказал лейтенант. — Да и вы, наверно, набрались новых впечатлений?
— Набрался, — чистосердечно признался Серегин.
Начало дороги на перевал поражало обилием грязи. У подножия холма, на который
— Что это у вас так тихо? — спросил Серегин.
— С ночи никакого движения нет, — объяснил регулировщик — куда-а, все позалило! С час назад пошел на гору вездеход. Так он сюда добрался еще до дождя, а тут чинился долго. Повез продукты на перевязочный. Да еще капитан верхом с той стороны приехал, а так — никакого движения.
Он рассказывал очень охотно, глядя на Серегина добрыми глазами из-под выжженных солнцем кустистых бровей. Но вдруг по лицу регулировщика пробежала тень. Он переступил с ноги на ногу и спросил, пытливо глядя на Серегина:
— Товарищ старший лейтенант, разрешите спросить: а вы как же сюда добрались?
— А мы на подводной лодке, — весело сказал лейтенант.
— Мы шли пешком, по горам, — ответил Серегин.
— По горам? — недоверчиво спросил регулировщик. — Да разве ж там есть дорога?
— Мы без дороги.
— А, ну ясно, без дороги, — глядя в сторону, неожиданно согласился регулировщик. — Да вы садитесь, отдыхайте, небось заморились.
Он отошел от скамеечки, засуетился, усаживая офицеров. Они сели, а регулировщик нырнул в шалаш. Богатырский храп оборвался, потом послышалось какое-то шуршанье, шопот, регулировщик торопливо вышел и, не глядя на сидящих офицеров, скрылся за растущими возле шалаша кустами, а в шалаше кто-то смачно, до хруста в челюстях, зевнул, и затем у входа появился угрюмый боец с винтовкой в левой руке. Мрачно откозыряв офицерам, он стал как часовой, недовольно глядя на белый свет. На щеке у него ясно отпечатался конец хлястика и пуговица.
Путники не успели сделать и двух затяжек, как вдруг появился капитан без шинели. Из-за его спины выглядывал регулировщик.
— Предъявите ваши документы, — сухо произнес капитан.
Серегин сразу сообразил, в чем дело.
— Вот теперь докладывайте, куда вы дели подводную лодку, — шутливо сказал он лейтенанту.
Однако капитан на шутку не отозвался. Он очень внимательно изучал их удостоверения и спросил лейтенанта:
— Вы давно в этой дивизии служите?
— Три года.
— Ну-ка, пригласи капитана, — сказал капитан регулировщику, не возвращая удостоверений.
Через минуту в сопровождении регулировщика неизвестно откуда появился еще один капитан, тоже без шинели.
— Стрюков! Ты как сюда
— По суворовскому рецепту, товарищ капитан, — весело ответил лейтенант, — пешим ходом.
— Так это ваш? — уже мягко спросил первый капитан, видимо комендант переправы.
— Наш, наш!
Регулировщик заулыбался ничуть не сконфуженно, а, наоборот, всем своим видом показывая, что он службу знает и, в случае чего, опять поступит так же. Угрюмый боец тоже слегка посветлел и исчез в шалаше. Богатырский храп раздался оттуда сию же секунду, и у Серегина даже мелькнуло подозрение: не заснул ли угрюмый боец стоя?
— У тебя что? — спрашивал между тем капитан у лейтенанта.
— Пакет.
— Ну, давай.
Капитан вскрыл пакет.
— Тебе тащиться через перевал незачем, — сказал он. — Здесь отдохнешь, а потом возвратишься на попутной. Понятно?
— Понятно, товарищ капитан, — совсем весело ответил лейтенант.
— Значит, не придется нам дальше вместе шагать, — сказал Серегин, — а жаль! До свиданья, товарищи!
— Да что ж вы так спешите! — воскликнул лейтенант. — Отдохните хоть немного.
— Не могу, у меня срочное задание.
— Если вы пойдете сейчас напрямик, тропочкой, — сказал комендант, — то через часок нагоните вездеход и сможете на нем доехать до перевала. В скорости вы, правда, не выиграете — у него мотор барахлит, а ноги сбережете.
— Спасибо, — сказал Серегин и, еще раз откозыряв, зашагал по грязи в гору.
Он шел, не оглядываясь, но, когда дорога сделала первую петлю, увидел внизу «скрытый раньше кустами я деревьями блиндаж коменданта и офицеров, стоявших у блиндажа. Лейтенант помахал Серегину рукой, и Серегин ответил ему тем же.
Солнце уже стояло высоко и хорошо пригревало землю, хотя воздух и оставался свежим и прохладным. Над склонам и дорогой поднимался легкий дымок. Должно быть, от этого очертания окрестных холмов казались удивительно мягкими. Обманутая почти весенним теплом, на обочинах дороги пробивалась молодая, яркая травка. Серегин старался ступать туда, где травки было побольше, чтобы не так налипало на подошвы. По самой дороге итти было невозможно: глубокая вязкая грязь стаскивала с ног сапоги. Он спохватился, что забыл спросить, где же будет тропочка, но тропочка вскоре сама себя показала. Она отделилась от дороги, как ветка от ствола, и потянулась напрямик вверх — туда, где над сияющей в блеклом небе вершиной недвижно застыло светлое облачко.
Долго карабкался по этой тропочке Серегин, задыхаясь и обливаясь потом, а облачко все так же недостижимо светлело вдалеке.
Постепенно солнце потускнело, потом совсем скрылось. Стало холодней. Дорога шла уже не по голым холмам, а лесом. Серегин очень удивился, сообразив, что грязносерый плотный туман, заволакивающий дорогу и лес, это и есть то самое светлое легкое облачко, которое он видел из долины. Вместе с тем его обрадовал этот туман, — значит, перевал близок. Однако долго еще пришлось шагать, прежде чем он различил в тумане большую серую палатку. Это и была высшая точка перевала; Серегин знал, что на ней расположен пункт полевого госпиталя. Палатка стояла в стороне под деревьями, а у самой дороги на лужайке горел костер, вокруг которого грелись пять бойцов. Рядом стоял вездеход с разобранной гусеницей.