Наш последний эшелон
Шрифт:
Телевизор, радио,
Ваучер, инфляция,
Холдинг, корпорация,
Бонусы и акции.
МММ, маркетинг,
Мафия, газета,
Человек и право,
Вывоз, предоплата.
Экономический ликбез.
Экономический ликбез.
Биржа, МПО,
Ценная бумага,
Потребитель, производитель,
Ре-кламо-да-тель.
Кататоник, шизофреник,
Параноик, аналитик,
Забастовка, бартер, прибыль,
Дед и баба, быль и небыль.
Экономический ликбез.
Экономический ликбе-ез!
А потом пошло – то «Мертвые» исполняют
– Ох, ни фига себе! – взглянул на часы барабанщик Андрей. – Десятый час!
– Влетит от предов, нажрался – звиздец, – признался Саня Чекачев, и он действительно вроде не пил особо, а на ногах еле держится.
– Надо катить скорей.
«Мертвые» торопливо выкуривают по сигаретке, забирают бас, одеваются. Прощаются и уходят.
В бутылке осталось водки как раз на три рюмки. Молча выпили. Сидим.
– Неплохие ребята.
– Угу.
– Макс, кажется, серьезно встрял в панк, молодой только еще…
– Да таким – самый раз.
– Может, получится…
– А-ай, как и у нас. Два раза в год сыгранем на фесте, а остальное время бухаем да мечтаем…
– Хрен знает.
Настроение вновь падает. Вот если б пили втроем, без особого возбуждения, от которого алкоголь только испаряется, как кипящая вода, сейчас бы уже попадали. Теперь же хочется еще. Еще бы совсем немножко, чтобы точку поставить… Юрка взял гитару, заиграл грустно и медленно алябьевского «Соловья», я лирически произносил в нужных местах: «А. А.» Серега погрузился в глубокие размышления, даже голову обхватил руками…
Глава шестнадцатая
Несчастный счастливый муж
Не знаю, не скажу, до чего бы мы досиделись в таком состоянии. Скорее всего, просто расползлись бы по спальным местам, мучаясь от неудовлетворенности, вздыхая об опустошенных и все же не давших забытья бутылках. Но судьба подарила нам Борьку, соседа, Светиного мужа, и его печаль и обиду, и его желанье напиться.
Борька работает в какой-то строительной фирме, строит дачи и коттеджи для новых русских людей, получает солидные бабки; Светке каждую осень покупает новую шубу, это у него такая традиция. Росту Борька небольшого, симпатичностью не выделяется и умом тоже. Простой рабочий парень. Светка ему изменяет чуть ли не каждый день; муж на строительство, а жена скорее звонить… У Борьки трехкомнатка, и он любит Светку настоящей любовью. И когда измена жены явно бросается в глаза, Борька приходит сюда и предлагает:
– Ребя, давайте до чертиков!
И вот я бегу к ближайшему ларьку за бутылками. Ночь. Желтые теплые окна смотрят на меня со всех сторон. Микрорайон. Где-то музыка громыхает, бродят какие-то люди, в контейнерах копаются бичи и собаки. Возле ларька алкаши считают рубли, а я гордо сунул в окошечко стотысячную бумажку, как бы нехотя принял сдачу. И бегу обратно с двумя «Аслановыми», пачкой «Примы» и банкой тушенки.
Сразу по полной рюмке, Борьке – стакан.
– Ну, за все хорошее, – бормотнул он традиционное и опрокинул стакан себе в рот. Задохнулся, прижал к носу рукав свитера. – У-ух!
– Борис, – заговорил чуть погодя
– Херово мне, – вздохнул тот.
– Нет, Боря, ты – наоборот, ты очень счастливый человек, счастливый муж!
– Херню мелешь.
Юрка обиделся:
– Почему херню? Нет, давай вот разберемся, и я тебе все объясню, ты поймешь и успокоишься.
Выпили, закусили тушенкой, закурили. Юрка стал объяснять:
– Вот смотри. Вот у тебя есть жена, так. Она свободна, и ты свободен. Ты ее любишь, она тебя любит. Думаешь, если она там что-то такое, так и любви нет? Главное, Борис, она тебе не изменяет морально, а это!.. Люди же, они разные бывают, психика человека очень сложна. Светка же, может, после этой своей измены еще больше любит тебя. Может, для того и изменяет…
– Херню ты мелешь, ой херню…
Тут Серега встрял:
– Нет в тебе, Борь, философского начала! Простыми мерками привык ты мерить: любовь, дескать, – любовь, а измена – измена. Ты подойди глобально, м-м…
– Трансцендентно, – подсказал я.
– Вот именно – трансцендентно! Любовь – это явление трансцендентное, умом так просто не измерить…
Борька почесал голову, налил водки:
– Давай лучше… Херню все вы мелете.
Потом появилась Светка. Высокая стройная крашеная блондинка в спортивном костюме.
– Так, Борис, пошли домой!
Муж покосился на нее, буркнул:
– Не пойду.
– Двенадцатый час уже, пошли! Сейчас насосешься, а завтра на работу не поднять.
– Не пойду.
– Пошли быстро! Ну?
Юрка зашептал соседу в ухо:
– Ты что, Борька, иди! Видишь, пришла, зовет. Вас ожидает ослепительно яркая ночь!
– Не пойду-у! – как бычок на веревке, промычал Борька.
– Свет, сейчас он придет, это он так, – пообещал Серега, – немного куражится.
Света еще раз сказала мужу: «Пошли!» – а потом плюнула и направилась к себе в квартиру.
– Не понимаю я вас, право, – вздохнул Серега. – Какие-то простые вы до смешного. Борька, друг, бери пример с нас! Нельзя, Борька, принимать жизнь в лоб, ведь жизнь не данность, запомни. Жизнь – относительность! А любовь тем более…
– А я ее люблю, понял, люблю! – плакал захмелевший несчастный муж. – Три года за ней ходил, все для нее, одеваю в самое дорогое, готов ноги мыть, блядь, и воду пить. А она!.. Ведь это противно просто! Да ты представь, блядь, – какой-то мужик дерет ее! А? А я не могу! Люблю ее, стерву поганую!
– Эх, Борька, Борька. – Серега погладил его по голове. – На разных мы языках говорим. Вот я сам два раза был женатиком, ну и что? Не этим единым, запомни, жив человек! Есть, Борька, высшие ценности, высшие цели! Вот нас таких, – показал Серега на себя, Юрку, меня, – нас таких всего семь процентов. Представь! Всего семь! Из ста!
– Алкашей? – поднял на Серегу тяжелые, красные глаза Борька-строитель. – Алкашей вроде больше.
– Не алкашей, балбес! Мы – не алкаши! Мы – интеллектуальная элита! Вы умеете строить по чертежам, а мы создаем эти самые чертежи. Мы толкаем вперед цивилизацию, мысль! Творческая интеллигенция: поэты, прозаики, архитекторы…