Наш сосед Степаныч
Шрифт:
– А теперь вы мне скажите, ребята, какие ещё символические моменты вы видите на этой картине? – спросил он у школьников.
– Лужи на асфальте символизируют, что молодой человек идёт по скользкой дорожке, – высказала догадку отличница Катя.
– Молодец! – удовлетворенно констатировал Роман Степаныч. – А ещё?
– Вон там, вдалеке, виден эвакуатор, а на нём обломки жёлтого спортивного автомобиля, и ещё видны мигалки ДПС и скорой помощи, – сказал Сашка Репин. – Они символизируют, что кто-то уже доездился.
– Правильно! Вот
– А молодой человек обязательно должен разбиться? – робко спросила Таня Синицына.
– Совсем необязательно. Ещё древние римляне говорили: «Фортуна фавэт фатиус» – дуракам везёт, – ответил Роман Степаныч и, увидев за спинами ребят седую голову Изольды Соломоновны, прервал свой рассказ.
– Ну что ж, ребята, поблагодарите Романа Степаныча за интересную экскурсию, – сказала Изольда Соломоновна.
– Спасибо! – хором сказали дети и двинулись к выходу. А Изольда Соломоновна взяла трудовика под руку:
– Спасибо вам, Роман Степаныч, выручили! Вы для меня, можно сказать, открыли Маляровича. И откуда только Вы столько всего про живопись знаете?
– Так я ж по молодости в Третьяковке работал, – ответил трудовик, – завхозом.
– Надо же, в Третьяковке! Ну а латынь-то откуда? – восхищенно глядя на трудовика, поинтересовалась Изольда Соломоновна.
– Латынь из Ватикана, это у них государственный язык. Я там в девяностых в нашем посольстве работал.
– Так Вы были дипломатом?
– Почему обязательно – дипломатом? Комендантом! – гордо ответил трудовик.
– Ну, тогда Вы и итальянских художников знаете. А можно я попрошу завуча, чтобы она Вас со мной на следующую экскурсию в Пушкинский командировала?
– Можно и в Пушкинский. И вообще, обращайтесь, если что. Скажем, компьютер настроить или будильник починить.
КАК ПОЙМАТЬ КРОКОДИЛА В ТРЁХКОМНАТНОЙ КВАРТИРЕ
Уроки в тот день закончились в три, так что в половину четвёртого преподаватель технологии, а, если говорить попросту, трудовик, Роман Степаныч Мастерков был уже у себя дома. Он принял душ, надел махровый банный халат и сел на кухне пить чай, закусывая пирожком с повидлом, принесённым из школьной столовой, когда зазвонил телефон. Вы замечали, что телефоны всегда звонят в неподходящий момент?
Звонил Антошка Хохотушкин с четырнадцатого этажа. Он дружил со Степанычем, потому что тот учил его делать рогатки.
– Дядя Рома! На помощь! – прокричал в трубку Антошка.
– А что случилось-то? – спросил Степаныч.
– Тут у меня это, как его, ну… чрезвычайное происшествие, вот что! –
«Вот ведь как визжит! Что ж там у него стряслось? Когда ребёнок так кричит, нельзя медлить!» – пронеслось в голове у Степаныча. Он бросил на блюдце недоеденный пирожок, вскочил из-за стола и, как был в банном халате и тапочках, рванулся к лифту. Через полминуты он был уже на четырнадцатом этаже и звонил в дверь квартиры Хохотушкиных. Послышался стук упавшего на пол стула, потом – новый визг, и дверь открылась.
Степаныч стремительно зашёл в прихожую и увидел восьмилетнего Антошку, на его глазах запрыгнувшего на галошницу и с опаской посматривающего оттуда на пол.
– Антон, что случилось? – спросил Степаныч.
– Крокодил сбежал, – ответил мальчик.
– Какой ещё крокодил? Откуда сбежал? Куда? – Степаныч успел задать за один раз сразу три разных вопроса, прежде чем сообразил, что испуганному мальчишке трудно ответить на каждый из них, а уж на все сразу – тем более.
Но Антошка был сообразительным мальчиком, недаром учился во втором классе и даже сам, без взрослых, ходил в школу и обратно.
– Гена. Он у нас давно живёт. Папа его совсем маленьким привёз из Африки. А теперь он уже здорово вырос, мама его хорошо кормит сосисками. А сбежал он из аквариума, когда я его хотел сарделькой покормить. А где он теперь прячется, я не знаю: у нас ведь целых три комнаты и кухня. – Антошка немного успокоился и один за другим подробно ответил на все вопросы Степаныча, даже про сосиски с сардельками рассказал.
– А родители-то где? – поинтересовался Степаныч.
– Мама в магазине, а папа в Африке.
– Как же мама тебя одного оставила? – спросил Степаныч.
– Я не один. Мы с Лидой, мне мама велела за ней приглядывать, – шмыгнул носом Антошка.
Только тут Степаныч вспомнил, что у Хохотушкиных двое детей: Антошка и Лидочка. Просто с Антошкой он дружил, помогал ему делать рогатки и скворечники, а вот с Лидочкой практически никогда не общался. Выходило, что четырёхлетний ребёнок – в опасности.
– А где Лидочка? – с тревогой спросил Степаныч, но, услышав новый пронзительный визг, сообразил, что Лида находится в комнате слева. Кометой он ворвался в детскую и увидел Лидочку, стоящую на Антошкином письменном столе. При виде незнакомого дяденьки Лидочка снова завизжала, но уже на тон выше.
– Не бойся, деточка, никто тебя не съест. Ты сюда от крокодила спряталась? – спросил Степаныч. Лидочка кивнула в ответ.
– А где крокодил сидит, знаешь?
Лидочка отрицательно помотала головой.
– А он большой, этот ваш крокодил? – на всякий случай поинтересовался Степаныч.
– Больсой! Гена сначала был маленький, а теперь он вот такой! – Лидочка широко, насколько хватало длины рук, развела их в стороны, как заправский рыболов. – Кто хорошо кушает, тот быстро растёт – так мама говорит.