Наша Маша

Ola.la

– Ладно, – задумчиво киваю я. – Ладно, Мэрл.

Ближайшие полчаса я учу Мэрла парочке словосочетаний, которые пришли в мою пустую, по его мнению, голову, и стараюсь не смеяться, когда он с серьезным видом с жутким акцентом повторяет невероятно сложные по его мнению русские слова. Хотя да, выбранные мною слова простыми для иностранцев назвать, наверное, сложно, но можно счесть это моей маленькой местью. Может быть, поймет, что не так уж я и глупа, раз их язык почти понимаю и порой даже мысли могу формулировать на нем! А попади они в мою страну – и пары слов бы не связали!

Шаги и голоса в блоке дают понять, что что-то произошло,

и мы с Мэрлом спешим узнать новости из первых рук, выходя на улицу и скользя взглядами по прибывшим. Рик выглядит уставшим, задумчивым и еще более рассеянным, чем обычно. Судя по всему, Губернатор его снова спаивал, то есть не снова, а так же, как и в сериале. Хершел тепло улыбается всем. Дэрил ловит мой влюбленный взгляд и отворачивается, делая вид, что и совсем ни разу на меня не смотрел. Ну а Мишонн, даже не кивая мне, проходит мимо, судорожно сжимая кулаки.

Я делаю шаг вперед, не давая себе времени на раздумья и, видя только безразличный профиль Дэрила, который меня вчера, между прочим, в постель сам затащил, и плевать, что немного не по тому поводу, по которому бы мне хотелось, ну, или не очень хотелось, то есть, в то время не хотелось… Короче! Это я сейчас должна из себя неприступную девицу корчить, а не он! Ну, или… не совсем неприступную.

В очередной раз падаю в объятья Рика и едва сдерживаюсь от желания наступить ему побольней на ногу, чтобы не стоял истуканом, а хоть как-то обнял меня в ответ. Черт, ну хотя бы из вежливости! Но лидер замер и, кажется, даже не дышит. Совсем довели болезного...

Слышу чей-то смешок и обиженно шмыгаю носом, отстраняясь от Граймса: а чего это, как Бетти, так можно было его обнимать, а как с меня, так все смеются? Чтобы не выглядеть дурой, обнимаю и Хершела, который ласково похлопывает меня по плечу, и медленно, с многообещающей недоброй улыбочкой поворачиваюсь к попятившемуся в ужасе Дэрилу.

– Только попробуй, – буркает он и скрывается в тюрьме от греха, то есть от меня, подальше.

Все улыбаются, немного расслабившись после полного тревог ожидания, и только Рик выглядит напряженным, косо поглядывая на меня. Неужели так проникся моим телом, которое целую минуту совсем не страстно, конечно, а исключительно ради дела, прижималось к его? Или так боится за свою честь? Или уже страдает из-за принятого решения сбагрить Мишонн в руки маньяка ради сомнительного мира во всем мире, то есть на территории этой конкретной тюрьмы? Не угадать…

Собрав нас после обеда, Рик сообщает о том, что нужно готовиться к скорой войне. Из разговоров окружающих я узнаю о том, что Мишонн они встретили, уже отъехав от места встречи, с огромным трудом убедив ее вернуться с ними. А вот Андреа на встрече не присутствовала, что было очень странно. Неужели мои слова что-то изменили? Но что, и чем теперь это все закончится?

Я задумчиво брожу по тюремным коридорам и вдруг слышу раздающиеся из внутреннего дворика голоса Рика и Хершела. Прекрасно знаю, о чем там речь, но все же подхожу ближе, прислушиваясь: уж очень странным мне показался Рик после возвращения со встречи. Кажется, в сериале он таким не был. Или был, а я, как всегда, все просмотрела, пялясь на Дэрила?

– Я не сказал всего группе, – с трудом выговаривает слова Рик, зато его медленная речь очень понятна для меня. – Губернатор просит не войны. Он устроит войну, только если мы не выполним его условия.

– Что он хочет? Чтобы мы ушли? – спокойно интересуется Хершел.

– Нет.

Нет. Он хочет, чтобы мы отдали ему Мишонн. И Машублин.

И вот тут меня пробирает оторопь. Я прижимаю кулак ко рту, прикусывая костяшки пальцев и снова пытаясь проснуться. Эй, что за ерунда?! Откуда этот больной на голову одноглазый псих знает обо мне, и зачем я ему нужна? Нет, я на такое не согласна! На это я точно не подписывалась! И вообще… Он не в моем вкусе, вот!

====== 19. Тюрьма слезам не верит ======

Наверное, так сильно я не испугалась, даже когда увидела самого настоящего ходячего рядом. Там все было слишком быстро: просто волна паники, отвращения, недоверия. И не было времени на то, чтобы оценить весь ужас своего положения, успеть себя пожалеть, подумать о том, чего я лишусь в случае смерти… Ни на что времени не было. А вот теперь его слишком много.

Понимая, что бросаться на Рика с кулаками или, что, наверное, гораздо более действенно, со слезами и соплями, смысла все равно нет, я тихо прикрываю дверь и, стараясь не топать, надеюсь, что бесшумно бреду по коридору. Задеваю плечом тихо выругавшегося и, после отсутствия какой-то реакции с моей стороны, удивленно покосившегося на меня Дэрила и нахожу другой выход из тюрьмы. Выхожу во двор, вглядываюсь в наступающие сумерки и невпопад вспоминаю, что в сериале своему верному помощнику Рик тоже сообщил о том, чего хочет Губернатор. И Дэрил, как обычно, согласился с ним. Просто согласился отдать Мишонн. Значит, согласится отдать и нас обеих? Почему они так верят Рику? Почему?

А может быть, Дэрил даже по поводу женщин советуется с другом, старшим, если не по возрасту, так по положению? Приходит, долго мнется, и своими привычными выражениями осторожно намекает на то, что он тоже человек и, помимо сна и тарелки каши, ему нужно кое-что еще. Называет шепотом имя и выслушивает получасовую, очень убедительную, лекцию по поводу того, почему ему не подходит выбранная дама сердца. Да уж, какая ерунда только не придет в голову, которая отчаянно не хочет впускать мысли о том, что сейчас важней всего.

О моей судьбе.

– Э-э-эй, привет, – проходя мимо сетки, вижу я сидящего на одном из столбиков ворона, внезапно всхлипывая.

Он смотрит на меня своим черным глазом и словно понимает. Даже ходячие на секунду замирают у ограды, как будто прислушиваясь. Кажется, у меня окончательно сносит крышу, никакой Марисабель мне уже быть не хочется, с каждым днем я все больше забываю о родном доме и хочу просто… просто выжить. Во что бы то ни стало!

А еще – поговорить с кем-то. Честно, открыто, по душам. Поплакать и пожаловаться, говорить взахлеб, не задумываясь о переводе и уместности слов. Говорить на родном языке, зная, что меня понимают. А что, если я вообще никогда не вернусь уже? А что, если больше никогда-никогда не услышу ни одного осмысленного русского слова? А что, если вся моя прошлая жизнь была сном?

Или нет, не так… А что, если моя прошлая жизнь была обычной жизнью, а потом я уехала в США, зачем-то… Хотя бы на каникулы. Тут начался конец света, я жила с какими-то людьми и даже выжить сумела. А потом на нас напали или что-то еще случилось. Меня чем-то очень сильно шандарахнуло по голове, из-за чего моя психика вычеркнула из памяти все начало зомбиапокалипсиса, и наделила меня неким даром угадывать кое-какие события. Версия ничем не более фантастическая, чем та, при которой я из собственной постели попала прямо в сериал, правда?