Наша Маша
Шрифт:
– Ты далеко летаешь? – грустно улыбнулась я все еще сидящему рядом ворону. – Хотя нет, наверное, даже ты так далеко не летаешь. Через целый океан. Это слишком далеко. И самолеты больше не летают. И корабли не ходят. И я никогда не вернусь домой. А здесь я чужая. А еще… еще я тут никому не нужна. Я для них – бесполезная, глупая иностранка. Просто лишний рот, который нужно кормить и который можно отдать Губернатору, чтобы он оставил их всех в покое. Он, конечно, не оставит. Он ведь псих, знаешь? Но я этого им не докажу… Они не поверят. Не поймут. А если и поймут, то уже будет поздно. Для меня поздно, понимаешь?
–
Я провожаю взглядом медленно поднявшегося в воздух ворона и робко оглядываюсь, слыша в ее словах не только насмешку, но и почти что обреченность. Неужели она так сильно переживает из-за этой выдачи? Думает, что в этот раз все получится, и она окажется в лапах Губернатора? В красках представляет, как он будет ее пытать? А может быть, насиловать? Или еще что-то…
– Что пошло не так? – оказывается, совсем не о том думала она. – Где Андреа?!
– Я не знаю. Честно, не знаю. Она должна была быть… – пожимаю плечами и вдруг начинаю, кажется, что-то понимать: – Она рассказала ему. Все рассказала. Твоя подруга… Она и не хотела возвращаться! Хотела опять что-то... эм, уладить.
– Андреа не идиотка,- холодно бросает Мишонн, но взгляд, устремленный куда-то в землю, дает понять, что она и сама сомневается в своих словах.
– Губернатор просит теперь не только тебя, – продолжаю я и, увидев, как дрогнули ее ресницы, добавляю: – Ему нужна еще и я. Откуда он обо мне узнал? Я с ним точно не знакома. Ему Андреа все сказала!
– Откуда ты знаешь? Днем поспать успела? – спрашивает она о чем-то непонятном, и мне приходится поднапрячься, вспоминая свою версию о вещих снах.
– Нет. Я услышала. Полчаса назад. Рик говорил Хершелу.
– Отлично, – закатывает Мишонн глаза раздраженно.
– Отлично, – повторяю я истеричным голосом, понимая, что вот-вот сорвусь – не железная ведь. – Просто супер! Все пошло по-другому. А если нас отдадут, он нас убьет! Убьет! А может… сбежим?
Я с надеждой заглядываю в лицо Мишонн, осененная такой хорошей мыслью. Ну а что? Сбежать – неплохая идея, если дело касается спасения жизни. А еще можно будет подговорить Мэрла – он все равно не очень любит Рика и тюрьму. А за ним и Дэрил отправится. Может быть. Ну, в крайнем случае, так уж и быть, я разрешаю сделать с Дэрилом то, что Мэрл сделал в свое время с Мишонн. Свяжем, запихнем в машину, увезем, а потом ему уже некуда будет деваться. И заживем мы одной маленькой и дружной семьей. Заодно и на покорение Дэрила у меня в отсутствие остальных дам и, главное, Рика, будет гораздо больше шансов.
– Он не убьет тебя, – игнорирует мою идею Мишонн, доставая катану и без малейших усилий, кажется, начинает протыкать собравшихся у ограды и невежливо перебивающих наш разговор своим рычанием ходячих одного за другим. – Зачем ему тебя убивать? Я Андреа рассказывала о тебе и твоем… даре. Она рассказала ему. Он хочет получить не твою жизнь, а твою голову.
– Голову? В этот… аква... аква... ну, туда, где коробка и рыбы… – еще больше пугаюсь я такой перспективы.
– Откуда ты знаешь о его аквариумах? – оказывается, слово аквариум на английском не отличается от нашего.
– Видела. Во сне.
– Ну да. Ладно. Голову не в аквариум, тогда ему от нее пользы не будет. Скорей, он хочет тебя в качестве местного предсказателя или что-то такое. Понимаешь? Думает, что с таким подспорьем будет еще сильней. Логично, в общем-то.
– Угу, – прикусываю я губу при понимании, что сделает со мной Губернатор, когда узнает, что я никакая не ясновидящая, а самая настоящая шарлатанка.
Боюсь, даже грудь не спасет. Даже если бы я Марисабель была.
– А давай… а давай… – я судорожно соображаю, что бы еще предложить для нашего спасения, пока Мишонн не удалилась восвояси спокойно спать. – А давай пойдем к Рику и скажем, что мы все знаем!
– Идем, – неожиданно кивает она, отряхивая катану от мозгов ходячих, вытирает ее висящей рядом тряпкой и прячет в ножны.
Хлопая глазами, медленно иду вслед за ней, надеясь, что говорить будет там Мишонн. Ну, вряд ли же она рассчитывает, что я вдруг проявлю чудеса знания языка, красноречия и, что самое важное, ума? Я понятия не имею, что делать, что можно придумать в сложившейся ситуации, и какие варианты решения можно предложить Рику. В голове крутится лишь один-единственный вариант: грохнуться на колени, зайтись в рыданиях и жалобно попросить: «Не отдавай ему меня, Рик, миленький!»
Ага, а потом еще добавить, всхлипывая: «Рик, это же я!» Где-то я это, кажется, слышала уже. И там, в этом где-то, подобное ни черта не сработало, несмотря на то, что то самое «Я» вроде как для Рика и его семьи сделало гораздо больше, чем мое «Я», никакой пользы группе пока не принесшее. Так что далеко не факт, что ему станет хотя бы стыдно. Он у нас, конечно, очень даже жалостливый но, кажется, свинок жалеет больше, чем людей. Но я ведь лучше свинок! Гораздо лучше! Правда!
За мыслями я сама не поняла, что уже прошла вслед за Мишонн тюремный двор и приближаюсь к кухне, откуда раздается голос Рика. Размазываю по щекам полившиеся от жалости к самой себе слезы и криво улыбаюсь, видя в компании нашего лидера обоих Диксонов. Мужчины пьют чай, Рик что-то говорит, Дэрил о чем-то думает, Мэрл сварливо бурчит, что предпочел бы пойло покрепче, а мы с Мишонн заходим в помещение и устраиваемся на стульях.
– Что случилось? – отвлекается от обсуждения запасов оружия Рик при виде моей зареванной физиономии и даже оглядывается на Дэрила, словно ожидает найти у того носовой платок. В цветочек, ага.
Почему-то от мысли о платке в цветочек я срываюсь окончательно, закрывая лицо ладонями и захлебываясь в самозабвенных рыданиях по моей горькой судьбе. И даже сил выговорить хотя бы те слова, до которых я додумалась, у меня нет.
– Она подслушала твой разговор с Хершелом, – ровным голосом сообщает Мишонн, и Рик вдруг выражается точно так же витиевато, как порой Мэрл.
– Чего за разговор? – интересуется последний.
– Губернатор в обмен на мир просит выдать ему меня и Машублин.
– Вроде эта Чупакабра раньше говорила чего-то о том, что только тебя Блейк затребует, – оказывается, помнил наш разговор Мэрл.
– В смысле, говорила раньше? Что значит, говорила раньше? Когда? – трясет головой Рик.
Я осторожно выглядываю меж расставленных пальцев, особое внимание уделяя сидящему с непроницаемым выражением лица Дэрилу. Интересно, что он думает обо всем этом? Жалко ли ему отдавать меня? Нас с Мишонн? Мы ведь две женщины, в конце концов! Нельзя нас так вот…