Наша светлость
Шрифт:
И засмеется про себя - вправду получилось леди побыть...
Казнь проводили в маленьком внутреннем дворике, закрытом со всех сторон. Его вычистили от снега и раскатали ковры. Для Нашей Светлости вынесли стул и поставили жаровню. Кайя предпочел остаться на ногах.
...тебе не обязательно смотреть.
...обязательно.
Я не думаю о том,
Лорд-канцлер в трауре и регалиях.
Леди Лоу, скорбящая вдова, чье лицо скрыто вуалью, но взгляд направлен на Кайя.
...Иза, что ты о ней думаешь?
Помимо того, что она - тварь? Остальные мысли весьма нецензурны.
...а Ингрид?
...в чем дело?
...вы ведь довольно близки. Какая она?
Мой супруг темнит, но сейчас не место и не время выяснять, чем же ему так интересна Ингрид.
...замкнутая. И несчастная. Кайя, помнишь, я просила тамгу?
...прости, забыл совсем. Для Ингрид?
...да.
...когда она уезжает?
...понятия не имею. Ты же меня запер. Она ждет ответа от Деграса. Но... мне неудобно. Я обещала помочь.
...я распоряжусь. Ей передадут тамгу.
И снова чудится мне что-то неясное, неуловимое. Недоброе.
Почему-то в голову лезет мысль, что меня заперли, защищая не только от Кормака. Но... ерунда же.
Снегопад начался, точно пытаясь поторопить неторопливое действо.
Выносят плаху. Устанавливают. Накрывают красной тканью. И в полной тишине я слышу, как бьется сердце Кайя. И мое собственное поддерживает этот же ритм.
Все будет хорошо... иначе никак.
Лорд-палач неузнаваем. Его лицо окаменело, а взгляд сосредоточен. Он одет в черное, с нарочитой простотой, и снежинки марают эту черноту. В его руках топор не выглядит таким уж огромным.
Урфин. Тисса. И я забываю, как дышать.
Доктор Макдаффин.
Рука Кайя ложится на затылок, и меня охватывает уже знакомое безразличие. Я вижу, как девушка подходит к плахе. Становится на колени и поворачивает голову влево, лицом от меня. Между белым чепцом и черным воротником - полоска кожи.
Кормак что-то говорит, но слишком тихо.
Палач заносит топор.
– Закрой глаза, - приказывает Кайя. И я не смею ослушаться.
Хруст. Какой омерзительный резкий звук. И звонкий голос леди Лоу:
– Браво, Хендриксон. Вы ничуть не потеряли прежней сноровки.
– Не смотри, Иза. Не стоит.
Кайя поднимает меня и прижимает к себе, не позволяя обернуться. В воздухе чем-то пахнет, не зимним совсем, и я не сразу понимаю, что это - кровь.
– Казнь состоялась, - тихо говорит доктор Макдаффин.
– Мне только интересно, кого казнили...
– под ногами Кормака скрипит снег.
– Если вы прикоснетесь к моей жене, - это Урфин, мне надо смотреть, чтобы понять, насколько он взбешен, - я вызову вас на дуэль. За оскорбление ее чести и достоинства. Вы ведь еще носите рыцарское звание? А когда откажетесь, объявлю трусом...
– Детские игры.
Но Кормак отступает. Его оружие - слова.
– Ваша Светлость утверждают, что эта женщина является Тиссой Дохерти?
Меня отпускают, позволив обернуться. Я вижу Урфина, который держит на руках что-то черное и большое, мой разум отказывается воспринимать детали.
– У меня нет оснований не верить ее супругу. Его свидетельства достаточно для опознания. Но если вас это не устраивает, то моя жена готова сказать свое слово.
...извини, но...
...я понимаю.
– Тогда леди следует взглянуть поближе, - Кормак предельно любезен. И разве откажешь в этой просьбе? Нашу Светлость не стошнит. У нее хватит духу подойти к плахе, на которой стоит голова. И заглянуть в изуродованное болезнью, распухшее лицо.
Я смотрю долго, кажется, вечность.
И помню это лицо. Видела вчера. И позавчера...
– Это Тисса...
– Вы лжете, - констатирует факт Кормак. И я вскипаю. Но это холодная дикая злость, которая позволяет смотреть ему в глаза и улыбаться.
– На каком основании вы обвиняете меня во лжи? Мне просто интересно, насколько далеко зашла ваша болезнь, лорд-канцлер.
– Какая болезнь?
– Вы постоянно всех в чем-то подозреваете. Меня. Урфина. Лорда Хендриксона. Ваших же людей, которые сторожили Тиссу. Их было столько, что у меня до сих пор в глазах красно.
...от крови на снегу.
– Кому из них вы не верите? Всем? Вы хотя бы собственному отражению в зеркале доверяете? Или уже подозреваете и его?