Нашествие теней (Светоносец - 1)
Шрифт:
Фазад собрался с мыслями.
– Наверху есть слуховое окошко - оно выходит на крепостную стену.
– Но Скерриб сказал, что оно забито наглухо.
– Это он только говорит так, - с содроганием сказал мальчик, - оно открыто. Он намерен ускользнуть через него, если вампиры когда-нибудь проникнут и гостиницу.
– Тем лучше!
– Джайал потрепал Фазада по плечу.
– Только надо уйти так чтобы Скерриб не заметил: я не доверяю ему.
Мальчик понимающе кивнул.
– Он обо всем доносит в храм Червя. Джайал тихо выругался.
–
– Мальчик кивнул опять и, нырнув в одно из пыльных стойл, извлек оттуда позеленевший фонарь. Он поднес фитиль к фонарю, освещавшему конюшню, и высохший жгут нехотя загорелся, озарив красноватым блеском старую медь. Фазад поправил его, прибавив света.
– Надо оставить тут огонь - иначе хозяин поймет, что я ушел, - пояснил мальчик и, приоткрыв скрипучую дверь конюшни, выглянул наружу. Потом махнул рукой Джайалу в знак того, что путь свободен. Они тихо перешли двор, но на сей раз Фазад скользнул в боковую дверь, ранее не замеченную Джайалом, и они оказались на пыльной лестнице, уходящей во тьму наверху.
Фазад, ступая на цыпочках, показывал дорогу. Перила, оплетенные паутиной, шатались, ветхие ступени были завалены поломанной мебелью. Фонарь отбрасывал длинные тени. Крысы шмыгали из-под ног в темноту. Двое сообщников почти уже добрались до верха, когда куча тряпья, лежащая на одной из площадок, вдруг зашевелилась с негодующим вздохом.
– Что это такое, во имя Хеля?!
– вскричал Джайал, хватаясь за меч, но куча уже затихла.
– Шш! Это жена хозяина. Пошли, теперь уж недалеко.
И они вылезли на чердак гостиницы, скрючившись под низким потолком. Вскоре они оказались под запертой ставней, ведущей на крышу. Фазад осторожно отодвинул засов, и внутрь ворвался холодный ночной воздух с прядями тумана.
– Полезай скорее, - сказал мальчик, протягивая Джайалу руку. Джайал вылез в отверстие, сохраняя равновесие на скользкой черепице, и оглянулся на освещенного фонарем Фазада.
– Вот тебе за труды.
– Он протянул мальчику несколько медных монет из своих последних запасов. Тот благодарно просиял, а у Джайала замерло сердце - невелика это будет награда, если Скерриб догадается о причастности Фазада к бегству постояльца.
– Позаботься о Туче, - шепнул он.
– Я вернусь на рассвете.
– С этими словами Джайал ухватился за покосившуюся дымовую трубу и полез по ней к городской стене. Кирпичная труба была скользкой, но выкрошилась во многих местах и давала хорошую опору для ног.
Джайал сравнительно легко добрался до ее верха и остановился передохнуть, оглянувшись на слуховое окно.
Мальчик уже запер его. Джайал посмотрел вокруг, и при свете вспыхнувшей молнии перед ним открылась феерическая картина: над крепостной стеной, в двадцати футах выше его головы, светилось в тумане красное зарево Священного Огня. Между трубой и навесными бойницами оставалось еще футов десять, но старая стена была щербатой и вся поросла крепкими на вид кустами. Влезть по ней не представляло труда.
Спуститься вниз - иное дело.
Он снова перевел взгляд вверх, устремив его к горизонту. Луна, Эревон, бледно светила в небесах перед самой грядой черных туч, идущих с севера, зловеще освещая щетинистые вершины гор. Снова сверкнула молния, и вскоре за этим раздался отдаленный раскат, словно где-то захлопнулась гигантская дверь.
Осторожно нащупывая ногами щербины, в тусклом красном зареве, Джайал полез вверх по стене.
ГЛАВА 9
ГОСТЬ, ПРИХОДЯЩИЙ ПОСЛЕ НАСТУПЛЕНИЯ НОЧИ
Таласса медленно спускалась вниз - шелковый подол шуршал за ней по ступеням, как белый водопад, и ее волосы отсвечивали медью в мигающем блеске тысячи свечей. Шаг ее был ровен, но в голове царила полная сумятица от предстоящей встречи с верховной жрицей. Эта женщина ее ненавидит; она отдала Талассу на растерзание, как только та поступила в храм в возрасте тринадцати лет. А с той роковой ночи, как подросшую Талассу впервые вызвали к князю Фарану, дела пошли еще хуже.
Таласса всемерно старалась избегать верховной жрицы, ибо встречи с ней не сулили ничего доброго. Порой обе женщины не виделись неделями. То, что Маллиана зовет ее именно в эту ночь, представлялось взбудораженному уму Талассы не просто совпадением. Что, если их заговор раскрыт? Вчера вечером говорили о том, что несколько приверженцев Ре посажены в колодки. Но имен их Таласса не знала. Неужели это Рандел и его друзья? Таласса сызнова ощутила, как она беспомощна - игрушка Маллианы, игрушка Фарана, игрушка любого, кто заплатит за нее. Бегство для нее - единственный способ стать хозяйкой своей судьбы.
Тяжесть на сердце заставляла и ноги идти медленно - дойдя до середины лестницы, Таласса вовсе остановилась. Держась за перила, она рассеянно глядела в зал.
Прямо перед ней Фуртал на своем помосте, залитый янтарным светом свечей, играл какой-то меланхолический напев, созвучный с тяжелыми думами Талассы. Ноты летели вверх, в темноту вокруг стропил, точно так же стремились вырваться отсюда на волю, как и она. Фуртал тоже знавал лучшие времена. Он был придворным музыкантом и поэтом Иллгилла, а теперь вынужден угождать нравам веселого дома, лишившись и пола, и зрения в руках палачей Фарана. Однако его музыка все так же свободна. Таласса снова начала спускаться.
Фуртал, точно услышав ее мысли, завершил свой мотив протяжным аккордом и обратил к ней свои незрячие глаза. Несмотря на слепоту, он всегда непостижимым образом чувствовал ее присутствие. Его тонкий, пронзительный голос перекрыл болтовню женщин:
– Приветствую тебя, госпожа моя, и твою красоту.
Таласса, несмотря на снедающий ее страх, невольно улыбнулась его старинной учтивости. Она остановилась, выжидая, когда приходившая за ней женщина скроется за дверью верховной жрицы. Талассе надо было поговорить с Фурталом.