Наши уже не придут
Шрифт:
Есть чем кормить армию, но желающих нет. Зерно держат в закромах скупщики и перекупщики, а у крестьян на руках только посевной материал. Крестьян трясти непродуктивно, поэтому нужно заняться зерновыми спекулянтами.
В тексте инициативы ничего о вытряхивании зерна из спекулянтов не говорится, но описываются полномочия военной администрации. Князь, тем не менее, понял, к чему это всё.
— Это неприемлемо, — произнёс он. — Мы не можем пойти на такое. Ситуация с продовольствием не настолько плоха. Мы решим проблему со
— Но вы, тем не менее, имейте в виду эту возможность, ваше сиятельство, — попросил его Немиров. — Что ж, больше вопросов для обсуждения не имею.
— Задержитесь в городе на несколько дней — у нас будет ответ генералу Алексееву, — сказал ему министр-председатель.
Покинув Зимний дворец, Немиров забрал скучающих солдат и повёл их к дому Марии Константиновны.
Революцию она, к счастью, пережила, причём с некоторым ущербом для ограды и окон, но Петроград покидать отказалась.
— Ждите здесь, — приказал он. — Скоро буду.
Позвонив в колокольчик у ворот, Аркадий ждал.
Спустя минуту открылась задвижка и он увидел нахмуренный взгляд Нарцисса, который сразу же разгладился.
— Аркадий Петрович! — воскликнул слуга. — Как я рад вас видеть!
— А уж я как рад, — улыбнулся ему Аркадий.
— А что за солдаты? — обеспокоенно спросил Нарцисс.
— Это мои подчинённые, — ответил ему Немиров. — Привёл их, чтобы на город посмотрели. Достопримечательности, улицы…
И это была не шутка.
— Проходите, ваше высокоблагородие, — Нарцисс отворил дверь и поклонился. — Я сообщу Марии Константиновне.
— Правила те же, — предупредил Аркадий солдат, после чего вошёл на территорию дома.
Мария Константиновна ждала его в обеденном зале.
— Аркадий! — вскочила она, когда он вошёл.
Немиров среагировал быстро и крепко обнял свою благодетельницу.
— Наконец-то, ты приехал… — прошептала она.
Постояв так почти минуту, они разомкнули объятия и расселись за столом.
— Нарцисс, чай, — велела Мария Константиновна.
— Сию минуту, — ответил слуга и ушёл на кухню.
— Что нового у вас? — поинтересовался Аркадий.
— У нас кошмар, — произнесла женщина, всё также одетая в чёрное. — Город всё ещё в хаосе, люди каждый день бастуют за что-то или против чего-то. Но худшее — царя свергли. Как же так?..
— Да, происходящее ужасно, — кивнул Аркадий. — Вы подумали о моём предложении? Я могу гарантировать вам вольготное положение в Америке. Лос-Анджелес — это отличное место для жизни. Отстроите там себе виллу, займётесь каким-нибудь делом…
— Зачем мне туда? — нахмурилась Мария Константиновна. — Мой дом здесь.
— Скоро здесь будет слишком опасно, — произнёс Немиров. — Уже случившееся — это только начало. Дальше будет только хуже.
Она и сама отлично видела, что происходит. Новости распространяются свободно, поэтому она точно владеет сведениями
— Я соглашусь уехать только при одном условии, — произнесла женщина. — Если ты уедешь со мной.
— Не могу, у меня ответственность перед Отечеством, — покачал головой Аркадий. — А вот у вас… У вас такой ответственности нет. Вы уже сделали всё, что могли, поэтому единственное разумное решение — поезд на Владивосток, а оттуда в Лос-Анджелес. Там вас встретят…
— Да кому я там нужна? — перебила его Мария Константиновна.
— Вы лучше меня знаете, что если есть деньги, то человек становится нужен везде, — ответил на это Аркадий. — Если у вас нет денег, то я выделю хорошую сумму — к вам должны были привезти ящики…
— Привезли, — кивнула Мария Константиновна. — Что в них?
— Деньги, — пожал плечами Аркадий. — Полмиллиона рублей в золоте. Марфа Кирилловна прислала свою благодарность.
Марфа с Пахомом, когда только начинало пахнуть жареным, обналичили все свои счета, выкопали схроны с золотом, после чего погрузились на поезд и уехали, вместе с надёжными людьми и охраной.
Суммарно они увезли из России примерно пять тонн золота, то есть четыре миллиона рублей, по старым ценам. Нынешние четыре миллиона рублей столько не стоят, но у Марфы с Пахомом чистое золото, поэтому инфляция и прочие негативные явления их состоянию не грозили.
Могли бы и намного больше получить, если бы не пожадничали и уехали из России спокойно, к осени 1916 года, но это уже неважно — сделанного и несделанного не воротишь…
— Так ты, получается, богат? — усмехнулась Мария Константиновна. — Тогда тебе тем более нечего здесь делать — поедем в Америку, как ты и хотел.
— Я не хочу в Америку, — покачал головой Аркадий. — Я хочу, чтобы вы туда поехали. Переждать тяжёлые времена в комфорте и безопасности.
— Но почему? Что я буду там делать? — начала сдаваться Мария Константиновна.
— Да что захотите, — развёл руками Аркадий. — С деньгами там всем рады. Можете вложиться в дело Марфы Кирилловны — уж она-то точно не пропадёт. Вольётесь в их светское общество, вы же благородных кровей — американское общество комплексует об отсутствии своей аристократии… Как думаете, насколько ценной для них будет красивая, умная и богатая аристократка из Старого мира?
Мария Константиновна довольно улыбнулась.
— Ты льстишь мне… — произнесла она томно. — Хорошо, я обдумаю твоё предложение и приму решение в ближайшие несколько дней.
Но было видно, что она уже сдалась. Окружающий её дом бардак, должно быть, не на шутку напугал её, и она уже давно колебалась.
— Нарцисс, принеси ещё печенья, — велела Мария Константиновна, после чего посмотрела на Аркадия. — А теперь расскажи мне, как обстоят дела на фронте…
*30 марта 1917 года*