Наследие Иверийской династии
Шрифт:
Мимо неспешно прошёл павлин, обмахивая нас распущенным хвостом. Следом по изумрудной зелени газона пронеслась Мотылёк в сопровождении своего спутника. Затем пробежала пара рудвиков с подносами, на которых лежали горки мариолей.
— Юна, — начал Жорхе, дождавшись, когда павлин окажется достаточно далеко, а рудвики разбегутся от его взгляда. Будто бы они могли нас подслушать! — Если бы только эти риски были препятствием для твоего свидания…
— Что ещё? — вскинула я бровь и приложилась к бокалу с цитрусовой водой.
Мы сидели на лужайке перед крыльцом Мелироанской академии в ожидании
— Ты знаешь, — тяжело и обречённо перевёл дыхание Жорхе.
Мелькнула быстрая тень — в распахнутых дверях замка неугомонным привидением носилась Лаптолина Првленская. Её небесно-голубое платье соперничало с сияющей лазурной черепицей башен. Подготовка ко встрече сестры шла полным ходом.
— Ты хочешь сказать, что Его Милость Чёрный Консул будет недоволен, — прищурилась я.
— Мягко говоря, — подтвердил Жорхе.
— Ну и пусть! — слишком громко возмутилась я, чем привлекла внимание Матриции и Финетты, беседующих о чём-то у мозаичной ограды. Девушки деликатно отвернулись, а я наклонилась ближе к стязателю, понизила голос и проговорила злым шёпотом: — Это несправедливо. Он сам не отказывает себе в свиданиях. Он не приближается ко мне с тех пор, как я опозорила его перед консулом Батором. Он ни разу не пришёл, не поговорил со мной и даже не прислал подарка. Он… — я запнулась и вдруг вспомнила, что обо всём этом просила сама, но всё-таки закончила: — Он делает вид, что не имеет ко мне никакого отношения. Ни как ментор, ни как… — я всё-таки замолчала, совершенно сбитая с толку.
На удивление, Жорхе не отпрянул, как обычно бывает, а наоборот придвинулся ближе. Настолько, что это стало уже неприличным. И, глядя мне в глаза, спросил:
— Ты делаешь это нарочно, чтобы заставить его ревновать?
От этого просто вопроса по спине пробежали мурашки. Это было возмутительно, глупо, слишком примитивно и так… по-женски! Хуже всего было то, что это походило на правду. Но это не было правдой. Нет, совершенно точно, это не было правдой! Мне в самом деле нравился Ренуард, и видела в отношениях с ним что-то новое, что-то совершенно иное, спасительное. Я откинулась на спинку кресла, пытаясь скрыть своё замешательство.
— Нет, — ровно ответила я и посмотрела на Жорхе. В его глазах застыли смешинки, уличающие меня во лжи. И я сдалась: — Не знаю… Не знаю, Жорхе. Всё так запуталось. Я заперта здесь уже полгода в ожидании какого-то решающего момента, знака судьбы или перемен. К сожалению, я слишком хорошо знаю Квертинд и человеческие отношения, чтобы знать, что это ожидание не закончится ничем хорошим. Для меня, — я мельком глянула на Талицию, хохочущую под цветочной аркой. — Мне хочется построить что-то настоящее, своё, не связанное с Кирмосом лин де Блайтом. И у меня получается.
— Сейчас не лучшее время, — цокнул языком Жорхе. — Ты отлично справлялась до сих пор, не доставляя ему лишних проблем.
— Но я не хочу прожить всю жизнь, опасаясь доставить ему лишние проблемы! — взмахнула я руками. — Это не может тянуться вечно. Я тоже живая и хочу жить. Хочу верить, что впереди меня ждёт нечто большее, чем вечная золотая клетка и страх кого-то разочаровать. Я знаю, что неизбежно мгновение, когда мне придётся окончательно признать то, к чему толкают все вокруг — Лаптолина, знать Квертинда, его жители. Совесть, наконец. Мне придётся признать, что Кирмос лин де Блайт — символ и правитель Квертинда — не для меня. Он должен взять в жёны княжну и жить под прицелом общества и во благо его. Он должен поступить правильно. И когда мне придётся окончательно это признать, я хочу, чтобы мне было, куда идти. Мой мир не рухнет из-за Кирмоса лин де Блайта в очередной раз. Больше я не позволю ему этого сделать.
От этих слов, прозвучавших так убедительно и так искренне, что-то тёмное, злое и острое царапнуло изнутри. Я часто заморгала от яркого света и резко отвернулась.
А что если Кирмос и вправду узнает о свидании? Что он сделает? Ответ пришёл сам собой: ничего. Всё будет так же, как и раньше. Так же, как и сейчас. Быть может, он уже и не вспоминает обо мне, а вспомнив, брезгливо морщится. И всё, что я только что сказала, имело смысл. Куда больший, чем я сама в него верила…
Жорхе молчал, но я кожей чувствовала его взгляд. От него леденела кожа даже под припекающим южным солнцем.
— Вряд ли он придаст этому значение, — сказала я кусту колокольчиков то, что вертелось на языке. — А если и так, то он должен знать о том, что я намереваюсь строить свою жизнь. Надеюсь, что как мой ментор он пожелает мне счастья. Так же, как я желаю ему, — я уже откровенно воззрилась на Талицию, благо, она меня не заметила — так была увлечена игрой с диковинными животными, сбежавшимися к ней со всего двора. — Так что я пойду на свидание с Ренуардом Батором и постараюсь сделать так, чтобы нам обоим оно понравилось.
Для убедительности я рубанула ладонью по воздуху.
Странный смех заставил меня вздрогнуть. Жорхе посмеивался в усы и тряс головой, возмутительно весёлый для такого мгновения откровенности. Мне даже по старой привычке захотелось стукнуть его кулаком, но я сдержалась и только передёрнула плечами. Что смешного было в том, что я только что сказала?
— Не веришь, что Ренуард всерьёз мной увлечётся? — насупилась я.
— В этом я не сомневаюсь, — продолжать тихо хохотать стязатель, но о причине своего смеха предпочёл умолчать. Вместо пояснений он спросил: — Во сколько вы планируете встретиться?
Я задумчиво прикусила губу.
— В девять вечера Ренуард Батор заберёт меня из академии и отвезёт в Ирб.
— Так поздно? — удивился Жорхе.
— Ирб красив ночью, — пространно ответила я и накрутила на палец локон, выбившийся из причёски.
— Ну хорошо, — сдался Вилейн, поднимаясь. — Может, это и к лучшему. В конце концов, ты права, это не может тянуться вечно, — Жорхе одёрнул лацканы с иверийскими коронами, прочистил горло. — Я приставлю для охраны двоих стязателей, с этим не спорь. Они будут сопровождать вас от начала и до конца.