Наследие

Цыпленкова Юлия

— У-у-у, — провыл Дальгард, заваливаясь на бок.

Драконоводы переглянулись, округлили глаза и возмущенно выдохнули:

— Нет!

— Но наложение рук требуется, — внес ясность добродетель из-за стойки с упряжью. — А он взбесился! А я только хотел помочь.

— Пф! Пф-пф! Пфр-р!!! — снова захлопал крыльями Гор.

— Всем тихо! — гаркнул Рик.

Драконоводы преданно посмотрели на господина, Гор затих, но сопел громко и протестующе, даже Дальгард ненадолго перестал сотрясаться от смеха, только Аскерд счастливо всхрапнул и перевернулся на другой бок.

— Аскерду лучше, как я вижу, — отметил аниторн и указал драконоводам на ворота. — Вы пока свободны. Как понадобитесь, вас позовут. Ты тоже свободен.

Несчастный драконовод выбрался из-за стойки, однако Гор посчитал, что еще не закончил с доброхотом, и тот снова нырнул за стойку.

— Гор, — окрикнул его Рик и укоризненно покачал головой. — Он же не со зла.

— Пф.

— Нет, я с тобой согласен. Чужими руками, да за такое место, я бы тоже хотел прибить, все-таки не дама, но отпустить надо.

— Ур-р.

Дракон отвернулся, и драконовод снова рискнул покинуть укрытие. Он прокрался на цыпочках к воротам, но когда проходи мимо оскорбленного дракона, тот развернулся и клацнул зубами. Мужчина взвизгнул, как-то по-женски, подпрыгнул и вылетел из драконника. Дальгард снова захохотал. Рик подавил смешок и погладил Гора, продолжавшего сопеть и фыркать.

— Тибод, король одобрил возвращение драконов, — произнес Илейни, и маг замолчал, неверяще глядя на аниторна. — Ты готов вернуть серых в драконники моего замка?

— Я могу себе оставить кого-нибудь? — спросил Дальгард.

— У нас с сейчас восемь драконоправов, включая нас с тобой, — ответил Рик. — Отбери четырех помоложе, чтобы могли лучше перенести пробуждение огня. У остальных есть свои драконы… на первое время. Обучим четырех лордов, будет двенадцать огненных драконов с седоками. Сила! — аниторн улыбнулся, задорно, по-мальчишески.

— Спасибо, — искренне ответил Дальгард. — Я привык к ним, и когда придет время возвращаться, опустевший драконник окажется тяжким зрелищем. У меня две самки, Ханнис пока останется, но вторую я тоже приведу. Молодняк должен быть свой.

— Я так и хотел, — Илейни раскинул руки и глубоко вдохнул. — Отловим мерзавца Дархэйма, и жизнь наладится.

— Будем молиться за это, — улыбнулся в ответ Дальгард.

— Господин.

Риктор порывисто обернулся. В воротах стоял один из воинов.

— За воротами знатный лорд, говорит, у него до вас дело.

— Назвался? — аниторн стряхнул дымку грез и направился на выход из драконника.

— Нет, господин, сказал лишь, что вы его знаете, и что у него есть до вас дело.

— Хм…

Риктор обернулся к Дальгарду, пожал плечами и последовал к замковым воротам. Тибод догнал его и пристроился рядом.

— Так спокойней, — сказал он.

Лорды подошли к воротам, Илейни выглянул в смотровое окошко и присвистнул:

— Лорд придворный поэт! И что же увело вас так далеко от королевского дворца? Откройте ворота, — велел он стражам…

Глава 23

Конские копыта выбивали неспешную дробь по каменным плитам, устилавшим дорогу. Ночная мгла скрыла коня и всадника, и лишь цокот копыт выдавал, что дорога не пустуют. Всадник кутался в добротный плащ, потуже стянув его на широких плечах, не позволяя ветру пробираться под ткань, холодя человеческое тело свежим дыханием. Осенние ночи утратили тепло, заморозки покрывали пожухлую листву, и стук лошадиных копыт отдавался в ночи особенно четко.

Всадник ненадолго прикрыл глаза, отдаваясь дремоте, уже не в первой раз пытавшейся смежить веки. Мужчина боролся со сном, но сейчас решил сдаться, усталость давала себя знать. И вскоре голова его склонилась на грудь, дыхание выровнялось, и всадник заснул некрепким сном, когда реальность и грезы смешиваются, навевая бредовые видения, наполняют слух призрачными звуками. Поводья ослабли, и конь перешел на спокойный шаг, опасности он не чуял. И оглушительный свист стал неожиданностью для обоих.

Конь вскинул голову, прядая ушами, чутко прислушиваясь к ночи. Всадник открыл глаза, выпрямился в седле и всмотрелся в ночную черноту, но безлунная ночь скрыла тех, кто нарушил покой одинокого путника. На тонких губах мужчины мелькнула кривая ухмылка, и он снова опустил голову на грудь, словно его покой не был нарушен неожиданным свистом. Конь, послушный воле хозяина сдвинулся с места и зашагал, безучастно глядя перед собой пустым взглядом.

Шорох за деревьями раздался совсем близко, и мужчина выпустил из рук поводья, сжав рукояти кинжалов, скользнувшие в ладони. Он приготовился к нападению, но раздался короткий свист, и что-то тяжелое ударило его в грудь, лишив воздуха. Всадник вылетел из седла и покатился по земле, ошеломленно распахнув глаза. Бревно, сбившее его с коня, отлетело назад, ударившись о ствол деревья, и жалобно скрипнуло цепями, на которых было подвешено.

Мужчина замер, жадно хватая ртом воздух. Он сел, потряс головой, приходя в себя, но так и не успел подняться на ноги, когда по мощенной дороге раздался топот каблуков, бегущих в его сторону людей. Всадник обернулся на звук, вскинул руку, но удар по голове лишил его сознания, и последнее, что почувствовал мужчина — это руки, подхватившие, ставшее безвольным тело…

В себя он пришел вскоре, и первое, что ощутил — сильную головную боль. Вторым стали веревки, стянувшие тело, а третьим — ярость. Его оглушили и связали обычные разбойники. Его! Поймали! Жалкие дорожные воришки!!! Мужчина пошевелился, и веревки тут же сильней врезались в кожу запястий. А следом за этим в бок ударили тяжелым сапогом, и путник снова задохнулся и тихо застонал от боли.

— Пес-с-с, — прошипел он, но новый удар, теперь кулака, обрушился на лицо, и всадник ожесточенно сплюнул кровь. — Ты знаешь, с кем связался?

— Мне плевать, — хохотнул разбойник, присевший перед пленником. — Скоро придет Дрим, он разберется с тобой. И лучше тебе, лорд не злить его, и тогда сможешь отправиться домой, когда мы получим выкуп. За тебя ведь есть, кому заплатить?

Всадник уперся взглядом в заросшее щетиной лицо разбойника. Его взгляд сверкнул бешенством, но мужчина вдруг успокоился и усмехнулся.