Наследница для Чудовища
Шрифт:
Откидывает выше легкую юбку и сразу двумя руками берет меня за талию.
— Давай приласкаю…
Он говорит тихо, но меня оглушает до огненных раскатов по телу. До шевеления волосков на голове. Я напрягаю зад, когда Чудовище протяжно выдохнув, резко ударяется пахом о ягодицы. Прижимается, желая показать свое превосходство. Звериное возбуждение колом стоящее, но скрытое под холодной камуфляжной тканью. Тонкой тканью, что я отлично чувствую его эрекцию кожей.
— П… пожалуйста, не…
— Ну вот сразу бы так! — Осипши перебивает, приняв мой протест за согласие. —
Последние слова бормочет, нетерпеливо расстегивая металлическую пряжку ремня.
— …С такой барышней и в толчке уединиться приятно. А чё раскраснелась? Стесняешься? Хочешь поцелую?..
Он говорит будто между прочим. Будто собирается пригласить меня на чашечку кофе, а не… Господи! Да я даже не целовалась ни разу, помидоры за опыт не считаю. Брат хранил меня чистой для особого кандидата. Я практически не общалась с мужчинами.
— …Не хочешь? — Чудовище снова опускает глаза на мои бедра. Захватывает горячими пальцами боковые резинки на стрингах. Приспускает трусы, оставляя болтаться на коленках. — Люблю блондинок, как ты. У них бэсички светлые, розовые.
— Всё!
— Ни чё не всё!
Я нервно вскрикиваю, дергаюсь, а Чудовище гораздо сильнее. Моментально возвращает ладонь на мою поясницу и придавливает обратно к раковине.
— Хорошо будет. Отвечаю.
Меня как током прошибает, когда Чудовище касается рукой краешков моей деликатной зоны. Поверхностно щупает, обводит по кругу, поглаживает. Я невольно сжимаюсь от страха и щекотки. Теряю ритм дыхания, ногтями царапаю раковину.
— Сухая вся, а целоваться не хочешь. Ладно, так разогрею.
И если бы он не держал, точно упала. У меня от ужаса дрожат ноги и стучат зубы. А захватчик просто считает меня робкой или стеснительной. И как лично прорычав секунду назад, он намеривается смести остатки моих “комплексов” и разжечь искру обоюдной страсти. Ненормальный.
Чудовище отстраняется на полшага, шуршит одеждой, расстегивает ширинку и достает член. Матерь божья! Настоящий член. Длинную увесистую пушку. С выпирающими венами и покрасневшей головкой. Хорошо что Громила не видит сейчас моего лица и выпученных глаз.
Он набирает рот слюной и смачно сплевывает себе на достоинство. Шумно сопит, проводит ладонью по длине, растирая влагу. Возвращается и касаясь руками моих бедер, начинает управлять телом. Расталкивает мне ноги.
Я крепко стискиваю зубы и зажмуриваюсь, а Чудовище трогает меня пальцами между ног, раскрывает и упирается теплой скользкой головкой.
— Узенькая.
Я уже ненавижу его за эти пошлые комплиментики!
Бешено распахиваю глаза и охаю, когда Громила медленно подается вперед. Совсем чуть-чуть успевает, но мне и этого достаточно, чтобы сойти с ума. Я практически ощутила всю мужскую суть. И тесную близость в пару сантиметров вошедших, и пару секунд сексуального контакта.
— Нет! Отстань! — Брыкаюсь, извиваюсь, дурниной воплю. — Хорул! Хорул! Спаси меня!
— Чё, блять, такая ранимая? Будто манку с комками жрать заставляю!
Недовольно орет в ответ моей истерии. Закатывает свои черные глазища. Они еще не перестали пылать огнем адовым.
— Рукой хоть вздрочни, будь человеком!
— Нет, пожалуйста… не заставляйте…
Он отходит и небрежно поправляет свои вещи. Всем видом показывая, насколько его раздражает отказ.
— Коза Якутская. Теперь из-за тебя со стояком придется двигаться.
— Я вас не приглашала в уборную…
А Чудовищу ответить нечего, и он предпочитает, как всегда, нахмуриться. Приказывает мне поторопиться. Злющим демоном вылетает из сортира и хлопает дверцей так, что я думала, с петель сорвет.
Глава 4
Да лучше бы по мне пробежало стадо оленей, чем сейчас натягивать трусы и возвращаться обратно к этому дикарю. Он совершенно не умеет обращаться с женщинами пусть и вражескими. Я делаю шаг, не переставая ощущаться захватчика внутри себя. Мне странно, неловко, инородно в какой-то степени.
Я словно между небом и землей. Зависла в холодном эфире, как неприкаянная. Хотя почему словно? Я действительно между небом и землей на борту гудящего авиалайнера. Не знаю, что хуже плен или вынужденный брак с тяжелой подачи Айхана.
Я открываю створку и сразу натыкаюсь на пристальный недовольный взгляд и сопения.
Стоит. Кол проглотил. Зыркает с высоты своего великаньего роста. Я узнаю в нем некие дольки спесивости. Снова набрал, хотя не так давно я неплохо ему их посбивала.
Туплю секунды три в глаза Чудовища. И в темных омутах захватчика, все черти уже потонули, а мне жуть как не хочется захлебнуться. Поэтому прячу взгляд, спуская его на губы без намека улыбки, шею, как у быка. Черную футболку. Задерживаюсь на штанах. Лучше бы не задерживалась.
Теряюсь, не знаю куда себя деть и рефлекторно скрещиваю ноги как защиту. А Чудовище будто специально укладывает свою руку на пах, сжимает, демонстрируя мне, насколько он возбужден.
— Как грубо…
— Да что вы говорите? — Он отвечает с вызовом, взмахом указывает на выход. — Шевелись.
Я смотрю на пол и быстрее чем обычно проскальзываю между Чудовищем и стенкой. В проходе у кресел подпрыгиваю и кричу:
— Что с моим Хорулом?!
— Порывался спасать тебя, но мы его быстро осадили. “Спать” положили. — Слышу чей-то издевательский рык. — Пиздатый выхлоп за него получим от Грома.
Весь мой маленький мир, ограниченный железным фюзеляжем самолета, усыхает до крошки и комком застревает в горле. Сердечко уже отбивает похоронный реквий, а в ушах раздается его эхо.
Чудовище дотрагивается моей талии, поторапливая в скрытую зону. Отбрасывает ширму, пропуская вперед.
Я валюсь с ног на кресло, и боец Громова твердой скалой падает напротив. Тянется к встроенному холодильнику, достает оттуда контейнер и ставит на стол.
Я колеблюсь, боясь совершить ошибку, однако, мне придется наладить с Чудовищем контакт. Я не дура и понимаю, чтобы выжить нужно растягивать время. Пока брат не примчится за мной. Нужно попытаться войти в доверие.