Наследница проклятого рода. Книга III
Шрифт:
– Садись, моя повелительница, и мы полетим туда, куда ты прикажешь!
– Но как я удержусь без седла? – так же мысленно спросила девушка; Алзангор услышал ее сразу.
– Дракон не позволит упасть своему всаднику, если служит ему. Просто прыгай и держись крепче.
Флиаманта разбежалась и, сильно оттолкнувшись ногами, совершила, наверное, лучший прыжок в своей жизни, и, уцепившись за украшающие длинную шею монстра золотые пики, взобралась на нее.
– Прикажи всем твоим сородичам атаковать эту тварь! – скомандовала она.
Они взмыли над кипящим морем. Весь Дракентус огласили вопли ужаса, когда его защитники увидели, что
– Похоже, они не справляются! – уже не мысленно, а вслух засомневалась Флиаманта. В ответ на это Алзангор, описав круг над головой морского монстра, изрыгнул на него целый столп пламени. Клыки, каждый из которых был размером с лодку, сверкнули у самого крыла Короля Драконов. Тем временем еще один боец его воинства полетел вниз со вспоротым боком, обрушив кусок крепостной стены и залив набережную реками черной крови.
– Наше пламя не в силах одолеть его броню, – ответил Алзангор. – Но мы выполним твой приказ, даже если ради этого нам всем придется погибнуть.
– Постой! Видишь вон тот плот! Можешь опуститься рядом с ним? – девушка сама не вполне могла объяснить, что же ее привлекло в этой скорлупке, гребцы на которой, борясь с рожденными битвой исполинскими волнами, изо всех сил старались убраться подальше от места боя, так же как все люди и монстры вокруг.
Они устремились вниз. Очередной штормовой вал с грохотом ударился о скалы, затопив прибрежные улицы Дракентуса. Несчастный плот должен был разбиться вдребезги, но могучая лапа дракона не позволила ему ни врезаться в берег, ни перевернуться.
– Мы искали тебя, но ты пришла за нами сама! – воскликнул один из спасенных. – Настало время расплаты!
– Сэр Кромфальд! – в отчаянии закричала Флиаманта. – Я с вами, я на вашей стороне!
Но рядом уже засвистели магические лучи. Из дюжины человек, находившихся на плоту, примерно половина были волшебниками. Остальные же за неимением какого бы то ни было оружия просто принялись осыпать девушку самыми страшными проклятьями.
– Не верите, тогда убейте меня, но сначала – возьмите вот это! По-моему, это ваше! – она сорвала Дерлфорст с ремешка и бросила его на плот.
Стрельба тут же прекратилась.
– Какие же мы ослы! Я ведь не забыл, как мы вместе защищали Южный форпост во время осады Кронемуса. Как я мог после этого поверить, что ты согласишься стать женой Смаргелла? – Кромфальд воспользовался мысленной речью, ведь гром битвы с каждым мгновением усиливался.
– Сейчас не время для обид и сожалений, – так же неслышно ответила девушка. – Посмотрите, что это там?!
Кто-то, существенно уступающий драконам в размерах, но превосходящий их в скорости и маневренности атаковал с воздуха морского монстра. В страшную морду ударила серебристая молния.
– Бальдус, черт тебя дери! – воскликнул Кромфальд. – А я уж думал, тебя сожрали! О, нет!
Дело в том, что в этот момент Тригофаль
– Я саданул ему молнией прямо в глаз! – выкрикнул волшебник, выбираясь из воды. – Конечно, такой зверюге все нипочем, но, кажется, он всерьез разозлился!
Похоже, эти слова были правдой, поскольку в этот момент змей, воспользовавшись своими магическими способностями, внезапно исчез, оставив ни с чем окруживших его драконов, и вновь материализовался прямо перед плотом с повстанцами, еще не пришедшим в себя Бальдусом и Флиамантой, сидевшей на Алзангоре.
Охотник Остристринора навис над ними во всем своем грозном величии. Переводя свой жуткий взгляд с противника на противника, монстр, видимо, не мог решить, какую из трех целей атаковать первой. Наконец, он выбрал самую легкую мишень – плот.
– Стой! – неожиданно для самой себя воскликнула Флиаманта. – Ты – мое проклятье, так сразись же со мной!
Она подняла руку к небу, и в ее ладони вспыхнуло золотое пламя. И девушка тотчас же начала чертить в воздухе огненный знак, сама не понимая, откуда она знает все это, но и не испытывая сомнений, что поступает правильно. Все вокруг, даже Тиргофаль, не отрываясь, смотрели на возникающую в воздухе магическую фигуру. Когда она была закончена, Флиаманта принялась читать заклятье. Она не знала этого языка, слова прорывались откуда-то из глубины веков, из памяти далеких поколений ее предков. Помимо таинственных слов, в этом заклинании был и отчаянный и всем понятный призыв к возмездию:
– Души людей, уничтоженных этим чудовищем, воспряньте ото сна и отомстите своему убийце!
Вначале фигуру волшебницы окружил столп слепящего света, затем все увидели, как на поверхности воды появляются какие-то белесые пятна. Насколько хватало глаз, над пенящимися волнами взлетали тысячи бесплотных духов, постепенно принимавших человеческие очертания. В каком-то таинственном танце они понеслись вокруг поля боя. Постепенно они слились воедино, образовав одно гигантское призрачное существо. Полупрозрачный сияющий змей намного больше, чем Тиргофаль, взметнулся над водой. Он опутал морское чудовище множеством колец, которые резко сжались. И потом исчезли. По непробиваемой чешуе Тригофаля поползли трещины, из которых хлынули струи черной крови. Над волнами вновь возник подобный горе хвост, но и на нем тоже зияли огромные раны. Голова Тиргофаля начала опускаться вниз. Все увидели, как глаза монстра вылезают из орбит, а гигантское, в несколько миль, тело разваливается на части, сокрушая корабли, стены и даже скалы. Переломившийся хвост обвалил городскую башню и мост, соединявший ее с берегом. С ужасающим грохотом они рухнули в воду. Реки черной крови хлестали из ран монстра. Плот с Кромфальдом и остальными залило и перевернуло.
Несколько мгновений – и поверженный Тиргофаль полностью скрылся в пучине. Последняя, самая страшная волна обрушилась на город, а по воде расплылось исполинское черное пятно.
Алзангор сел на опустошенный берег, рядом опустились другие драконы, которых в этой страшной схватке уцелело не так уж много. Бальдус на своем грифоне бросился помогать товарищам выбраться на сушу. Вскоре все тринадцать человек, дрожа от холода и пережитого потрясения, сидели на черных скалах.
– Куда теперь? – с трудом проговорил Греймунд, обращаясь к Кромфальду.