Наследница проклятого рода. Книга III

Трояновский Дмитрий Витальевич

Мгновенье спустя одна из тайных магических стрел Иблиссилата ударила прямо в грудь Алзангору. Король Драконов отчаянно заметался в воздухе. Заклятье Душесжигателя было способно порабощать разумных существ, а поскольку драконы в полной мере не относились ни к ним, ни к неразумным тварям, которыми правил Мальгерот, оно подействовало не так сильно, лишь ненадолго заставив огнедышащего зверя потерять контроль над собой. Тем не менее этого хватило, чтобы сорвать задуманную Флиамантой атаку. Над стеной уже вовсю метались разноцветные сполохи, горели и рушились башни, вниз сыпались обгоревшие туши монстров, пока воительница,

чудом не сорвавшаяся наземь, приходила в себя.

Уши заложило от раздавшегося за спиной рева – позади, подобно черной скале, вдруг возникающей прямо перед летящим сквозь штормовое море кораблем, материализовался Эзенгер. Монстр мгновенно забыл про всех, увидев воительницу верхом на драконе. Быть может, почуял кровь того самого рода, ради истребления которого он пять сотен лет назад и был пробужден от многовекового сна? И теперь, когда с гибелью Остристринора утратил свою силу приказ оставить Флиаманту целой и невредимой, Охотник уже не мог остановиться?

– Держись, я сейчас помогу! – прокричал Кромфальд, устремляя своего дракона к месту схватки. Но тут в воздухе просвистели исполинские когти Эзенгера – и чешуя крылатого зверя, твердость которой воспета в стольких песнях, оказалась вспоротой по всей длине драконьего бока. Еще живой дракон начал снижаться быстрыми мелкими кругами, изливая потоки черной крови. И вот чудище ударилось брюхом о землю. Кромфальд, хотя и был почти оглушен, поспешил соскользнуть с шеи гиганта и отбежать в сторону, как оказалось, вовремя – взвыв как-то почти по-человечески, дракон перевернулся на спину, взбрыкнул всеми четырьмя лапами и испустил дух.

Ворота Инфероса, до этого наглухо закрытые, распахнулись, а подъемный мост опустился, причем все это произошло невероятно быстро, явно не без помощи магии. Через широкую арку на поле боя устремились сотни повозок с укрепленными на колесах искривленными клинками, за ними, неся на спинах боевые башни, шли монстры, слишком крупные, чтобы пролезть через тайные подземные ходы, а следом с гиканьем, хохотом и боевыми кличами из крепости волной выкатилась толпа солдат вперемешку с живыми мертвецами и разномастными визжащими бесами. Последними в бой бросились вызванные Эхлиоратом стихийные духи природы.

Черный клин рассек армию Терлиса пополам. Везде, где проезжали колесницы, воздух тут же наполнялся душераздирающими криками. От колес этих жутких повозок во все стороны разбрызгивались фонтаны крови и разлетались куски изрубленных тел. Была ли сталь укрепленных на них лезвий заговоренной или таково было мастерство кузнецов Инфероса, но самые прочные латы она разрезала, как теплое масло.

– Кромфальд, ты!? – воскликнул Вангерт, увидев волшебника, за мгновение до этого воздвигшего огненную стену на пути вражеского прорыва.

– Вангерт! – маг замер, уставившись на него. – Меч в твоей руке… Неужели это ты? Ну так возьми же! – с этим словами он одним движением достал из-за спины большой и плоский треугольный предмет и, сорвав с него чехол, передал Дерлфорст Носителю.

«Лишь несправедливо осужденному на великое одиночество, но не сломленному, мы будем верно служить», – сколько странствий и испытаний потребовалось, чтобы заново сложить этот выгравированный рукой древнего мастера девиз! Едва взяв щит, Вангерт почувствовал, какая необыкновенная сила, возможно, та самая, Связующая, струится по его жилам,

объединяя два величайших артефакта между собой, а его, Вангерта, – с ними, тем самым превращая их в одно целое, направленное в самое сердце врага. Где-то внутри у него зазвучала грозная и величественная песнь. В ней не было слов, но они и не требовались, чтобы понять, куда она зовет его. Подняв меч, все еще сверкающий, несмотря на множество поверженных им врагов, и забыв об усталости и ранах, Вангерт вклинился в толпу противников, увлекая за собой боевых товарищей.

Вновь угрожающе взревел Эзенгер.

– Прыгай, воительница! Тебе сейчас не навредит прыжок с любой высоты, – произнес Алзангор.

– Что ты задумал? – не поняла Флиаманта.

– Я постараюсь атаковать это чудовище, в давние времена, еще до создания Талисмана Рангалаур, сожравшее немало моих славных сородичей. Помни – для последнего боя с Охотниками судьба избрала именно тебя, а я лишь постараюсь ненадолго задержать его, чтобы ты успела подготовить решающий удар.

– Сейчас не время вспоминать пророчества! Давай лучше попробуем напасть на него вместе!

– Нет, воительница, это наш единственный шанс! Ради возмездия за мой род я готов пожертвовать своей жизнью!

И девушка спрыгнула вниз, одновременно накладывая чары, замедляющие полет. Вскоре ее ноги мягко, словно высота составляла всего несколько футов, коснулись каменной площадки. Тем временем Король Драконов черно-золотой молнией обрушился на Эзенгера, на лету изрыгая столпы пламени в страшные морды чудовища. Охотник взвыл от невыносимой боли и взмахнул передними лапами, стремясь схватить нападавшего, но промахнулся. Более того, дракон еще успел весьма ощутимо полоснуть когтями по одной из этих жутких рук. Извергнув еще один сноп огня, на этот раз почти в упор, Алзангор впился своими клыками в крайнюю голову твари.

Монстр ревел так, что воины вокруг побросали оружие, чтобы зажать уши руками. Он топтал всех вокруг без разбору и сносил целые скалы своими тремя хвостами. Наконец, Эзенгер оторвал от себя крылатого зверя и с силой швырнул его об землю, сломав дракону крыло. Несмотря на это, дракон попытался взлететь, но завалился на бок из-за поврежденного крыла, опустившись прямо на клыки Охотника. Тот подбросил Короля Драконов повыше и на лету откусил ему голову.

Трижды перевернувшись в воздухе, обезглавленный дракон пролетел над сражающимися и упал на землю, разнеся в щепки несколько десятков колесниц Смаргелла. Черная кровь, фонтанами хлеставшая из разорванной шеи вмиг образовала вокруг мертвого Алзангора целое озеро.

Сцену этой жуткой расправы видели все участники сражения, кроме Флиаманты, которая неподвижно стояла, замерев, как статуя, закрыв глаза и сложив руки для исполнения сложного магического жеста. Она читала заклинание, призывая в помощь силу предков, еще более древних, чем Остристринор – Итильгора Обездоленного и Мэйфлин Несломленной. Сила их любви была такова, что сумела повернуть вспять мощь любого враждебного заклинания.

Девушка медленно открыла глаза, словно пробуждаясь. Вокруг острия ее клинка кружил вихрь серебряных звезд. Неожиданно меч начал расти, удлиняться на сотни и сотни футов, сталь продолжалась сверкающим лучом, которым, кажется, можно было не только достать до неба, но и разрубить затянувшую его завесу дыма и тьмы.