Наследница
Шрифт:
В этот момент раздался звонок. Пришла соседка из квартиры напротив, Марина. Она умирала от любопытства.
– Я в глазок увидела, что вы пришли, – призналась она. – Ты, Алена, как летучий голландец, кочуешь по подъезду. То у Лосевых ночевала, то у Лены, а теперь, говорят, у Нины Петровны. Не живется тебе в наследственной квартире! Ну и правильно. Здесь, если честно, невозможно долго находиться. Такая тяжелая, гнетущая атмосфера. Джоконда какая-то зловещая. Где, интересно, Ваш папаша нашел такую огромную репродукцию? Ну, рассказывайте, документы-то нашли на квартиру?
– Я оформила дубликаты, – сказала Алена. – И написала заявление об открытии наследства. А подлинники так и не нашлись.
– А вы все обыскали? – удивилась Марина. – А то здесь столько всяких вещей!
– Перетряхнули каждую тряпочку, каждую бумажку, просмотрели все книги, – вмешалась Лена, – Обыскали вообще все. А вот пойди, полюбуйся. В квартиру кто-то приходил, когда Алены не было.
Лена показала соседке следы. Марина наклонилась, чтобы посмотреть.
– Следы мужских ботинок большого размера! – в ужасе прошептала она. – Так это что получается… тут ходит ночью кто-то, что ли? Днем-то вряд ли кто- то сунется, даже если никого в квартире нет. Лосевы все время дома, собачка их лает на весь подъезд. Слушайте, а повезло Алене, что она ночует у Нины Петровны. Прибили бы, наверное, и не поморщились. Знаете, что. Нужно в милицию об этом сообщить. У меня просто мороз по коже, как подумаю, что тут твориться! Ночами кто-то ходит…
Марина схватила стул и поставила его на один из наиболее ярко выраженных отпечатков.
– Вот, чтобы не затоптали нечаянно, – сказала она. – А вот еще один образчик чьих-то следов. И на него мы тоже поставим стульчик.
– Знаешь что, Алена, – сказала Марина напоследок, – мотала бы ты домой, в Новосибирск, пока тебя тут не прибили. Хотя кто бы мог подумать, ведь у нас такой тихий городок, никогда ни о чем подобном не слышали.
Проводив гостью, женщины решили на нервной почве попить чаю с чем-нибудь сладким. Отцовская квартира к чаепитию категорически не располагала, поэтому, с трудом заперев дверь, подруги спустились на этаж ниже, в квартиру Лены.
Алена вызвалась сходить в магазин. Там она накупила всего, что ей понравилось – хороших конфет, румяных польских яблок, дорогого сыра и копченой колбасы. Вспомнив, что обещала чаще звонить мужу, чтобы держать его в курсе дел, и чувствуя угрызения совести, Алена зашла на почту. Звонить из теперь уже своей квартиры она не хотела, что бы не связываться с оплатой счетов за международные переговоры.
– Я по тебе очень соскучился, – сказал Максим, – ты когда собираешься домой?
Алена вкратце пересказала последние события. Муж пришел в ужас, что было, впрочем, вполне предсказуемо.
– Слушай, бросай все и немедленно уезжай оттуда! Ну его, это наследство!
– Как я могу уехать, – вздохнула Алена, – я еще не оформила до конца документы на квартиру. Ты что, хочешь, чтобы она досталась убийцам? Папа на том свете этого не поймет. А картины? Ведь эти подонки все вынесут. Ведь отец вложил в эти картины всю свою душу. Завтра я иду на прием к зам.прокурора, может, хоть он меня выслушает.
– Еще раз хочу заострить твое внимание, будь очень осторожна. Никуда не ходи одна вечером. И в квартиру одна не ходи – у них есть ключ! Слава богу, что тебя приютили соседи. Постарайся побыстрее управиться. Я тебя очень жду! И мама твоя все время спрашивает, звонила ли ты. Мы понимаем, как тебе тяжело приходится.
– Постараюсь выполнить все твои указания, – слабо улыбнулась Алена.
За то время, пока Алена ходила в магазин, Лена успела поджарить горку золотистых дранников из белорусской бульбы.
– Что-то ты долго ходила, я уже забеспокоилась, – сказала женщина.
Алена вытащила гостинцы к чаю.
– Накупила на пол моей зарплаты, – сказала Лена, – ты бы поэкономила, деньги еще пригодятся.
– А что, у вас маленькие зарплаты в Бресте? – поинтересовалась Алена. Она уже была наслышана об этой проблеме из разговоров на кафедре.
– Да уж, не больно то разбежишься, – вздохнула Лена. – Хотя, если бы Гоша не пропивал всю свою зарплату, нам бы хватало. У него родственники в деревне, вот там нищета…
– Но у вас продукты заметно дешевле, чем в России. – Алена чувствовала себя в гастрономе Бреста богатым человеком. – К тому же качество продуктов гораздо выше. Колбаса вкусная, сыр тоже. Я выпила на поминках стопку водки, которую обычно не пью. Так и водка без неприятного привкуса, как говориться, чистая, как слеза. А про вашу картошку я вообще молчу.
– Что – нравится? – улыбнулась Лена. – Ты кушай дранники. Я их со шкварками сделала.
Она положила на тарелку дранники с шкварками и золотистым жаренным луком. Алена вспомнила, что целый день ничего не ела, только выпила кофе в своем любимом кафе в центре города. Из-за всей этой нервотрепки щеки у нее стали впалыми, черты лица заострились. Если так пойдет дело, то никто ее не узнает. Алена через силу заставила себя съесть дранник. Потом Лена налила ей душистого чаю с какими-то травками, собранными в деревне, а также предложила местного меда. Мед был привезен из местности, граничащей с Беловежской Пущей.
Женщины засиделись допоздна. Лена жаловалась на свою тяжелую женскую долю – детей нет, Гоша беспробудно пьет, зарплата маленькая. В больнице, в отделении гнойной хирургии, где Лена работает, каждый день какие-нибудь ужасы. Единственное, что помогает держаться, это вера в бога. Лена нашла утешение в одной из баптистких церквей. Она даже похвасталась, что молилась, чтобы ей, наконец, поставили телефон. И вот неожиданно ей приходит сообщение, что ее очередь на телефон подошла, можно его поставить. Алена, воспитанная в православной вере, молча выслушала, никак не комментируя. В конце концов, в Лене подкупает искреннее желание всем помочь, а выбор церкви – ее личное дело.
На следующее утро упорная Алена опять направилась в прокуратуру. Зам. прокурора, в отличие от предыдущих служителей закона, был подчеркнуто вежлив и корректен. Он внимательно выслушал женщину, интеллигентно кивал и пообещал, что прокуратура во всем разберется и в ближайшее же время.
– Только не давайте вести это дело следователю Спотыне, – горячилась Алена, – он мне сказал, что у него совесть давно утеряна! Представляете?
–Так прямо и сказал, – спросил зам. прокурора, удивленно приподняв брови.