Наследница
Шрифт:
Между прочем, здоровенный засов, который ты привез из Новосибирска, его нужно срочно приделать, а то я не смогу спокойно спать в квартире отца. Туда неизвестно кто ходит, как к себе домой!
Максим достал засов. Поискав, он легко нашел ящик с инструментами, принадлежащий отцу Алены. Художник Черных был абсолютно не хозяйственный, но вынужден был лично оформлять в багет свои работы. Максим принялся сверлить дверь.
– Этот предмет придназначен для садовой калитки или амбара, – сердилась Алена, – почему ты не нашел что-нибудь более подходящее?
– У меня совсем не было времени что-то искать. Купил первое, что попалось. Ты точно хочешь, что бы я это поставил?
– Да, да, – нетерпеливо сказала Алена, – устанавливай скорее и не отвлекайся.
Странная на первый взгляд идея с засовом была навеяна опытом семьи Алены. Её бабушка вечером всегда запирала дверь на засов и на цепочку, без этого в семье не ложились спать. Алена критиковала подобную привычку, считая её дурацкой, но теперь ей казалось, что это было не так и глупо. Если бы отец так делал, это могло спасти ему жизнь.
Привлеченные непонятным шумом появились соседи по площадке – Марина и супруги Лосевы. Они зацокали языками от удивления. Всякие засовы, железные двери, решетки на окнах и сложные замки – все это было диво дивное для Бреста, где жили в большом благодушии, как в добрые советские времена.
В подъезде у всех были простенькие двери, которые можно вышибить ногой, примитивные замки, их можно, наверное, открыть шпилькой. Решеток на окнах Алена не видела вообще нигде. Наверное, все подозрения по поводу вероломного убийства отца здесь кажутся дикими и безосновательными. Брест выглядет таким уютным и спокойным. Но, как говорится, в тихом омуте…
Муж закончил, наконец, прилаживать засов, несмотря на насмешки несознательных соседей.
– Без этого я здесь уснуть не смогу, – извиняющимся голосом сказала Алена. – Два простеньких замка в этой квартире не закрываются изнутри. А ведь папа, предположительно, спал, когда злоумышленники прокрались ночью в квартиру, открыв дверь дубликатом ключа.
Когда соседи ушли, Максим попросил жену показать ему то самое письмо от участкового. Алена пригласила супруга на кухню. Она достала из старенького серванта коробку с корреспонденцией. Поискав немного, женщина нашла нужное письмо. Максим изучил послание.
– Да уж, с выражениями участковый не заморачивался. Отказ даже вежливым не назовёшь. Приходиться с тобой согласиться, – констатировал Максим.
– Этот хамский тон меня и возмутил. К тому же очень жалко стало папу. Это же ужасно, что с него 9 мая содрали медали. О чем только думают гады, которые такое творят! Вот ради таких потомков отец всю молодость провел на войне. Лежал в окопах, рисковал жизнью… Почему он мне не написал о краже медалей? Всегда одно и тоже в письмах – преподаю в институте, пишу картины, хожу на выставки. Ах, да – еще гуляю по Брестской крепости. Все хорошо. Никогда никаких жалоб.
– Он просто не хотел грузить тебя своими проблемами. Привык сам все решать.
– Наверное, ужасно так жить. Не с кем поделиться какими-то мыслями, некому пожаловаться… Он мог бы еще раз женится. Странно, что он этого не сделал.
Максим пожал плечами.
– Он привык к одиночеству. По моему, он целиком посвятил себя искусству. Жил этими картинами. Обучал молодежь живописи.
– Один из этих учеников, возможно, причастен к его смерти. До чего люди неблагодарны!
Максим достал из коробки несколько потрепанных книжечек.
– Вот удостоверения к этим медалям. Если верить удостоверениям, большинство медалей – юбилейные, боевых не так уж много. Зачем вообще нужно было красть медали. Дорого их не продашь.
– Наверное, от жадности. Все сгодиться, лишь бы имело какую-то цену. А может, просто не разобрались, – пожала плечами Алена.
– Давай уже ляжем спать, – предложил Максим, – я с ног валюсь от усталости.
Алена постелила на тахте около окна. На отцовский диван-кровать она смотрела с предубеждением, поэтому ложиться туда не захотела. Максим быстро уснул, сказывалась усталость с дороги. Алена же не могла сомкнуть глаз, прислушиваясь к каждому шороху. В голову лезли разные дурные мысли. В этой квартире убили её отца и все стены пропитаны незримой информацией об этом. Пропитаны ужасом застигнутого врасплох человека, его стонами и страданиями. Как будто черный сгусток витал в комнате и Алена физически чувствовала его тяжесть.
«Где, интересно, сейчас папина душа, – размышляла Алена, раньше не при каких обстоятельствах не любившая думать на подобные темы, – может эта душа где-то здесь, недалеко, и наблюдает за дочерью. Хотел бы папа что-то ей рассказать, возможно, предостеречь? Может, Алена увидит вещий сон? « Я постараюсь, папа, правильно распорядиться твоим наследством, в том числе и картинами. Я постараюсь найти, кто тебя убил» – мысленно обращаясь к отцу, пообещала Алена. Заснула она только под утро, при первых звуках начавших ходить троллейбусов.
Проснулась Алена от каких-то звуков на кухне. Оказалось, Максим уже сходил с утра в магазин и сделал буттерброды, в кастрюльке булькал кофе. Приятный запах витал на кухне и приятно щекотал ноздри. Хитрая Алена несколько раз похвалила мужа и теперь Максим с радостью взял на себя обязанность варить утренний кофе и постоянно совершенствовался в мастерстве. Недавно, например, он стал добавлять в напиток немного корицы и мускатного ореха.
– Конечно, не такой как дома, свежесмолотый и сваренный в турке, – извинился муж, ловко разливая кофе из кастрюльки в две щербатые чашки.
– Все равно спасибо, – сказала Алена, – ты же знаешь, я законченная кофеманка и жизнь без этого напитка мне не мила. Сейчас позавтракаем и нужно сходить к районному натариусу, забрать документы. В Бресте все дубликаты документов на приватизацию хранятся у районного государственного нотариуса. А в связи с тем, что у отца исчезли все документы, я заказала копии.
– Ты про этого нотариуса мне рассказывала, что она нелюбезно с тобой разговаривала, отказывалась сообщить приватизирована ли квартира, есть завещание?