Наследница
Шрифт:
– Да, это очень странно, она же нотариус, а я предоставила документы – свое свидетелство о рождении и свидетельство о смерти отца. Все это доказывало, что я его дочь.
– Но потом она все же согласилась предоставить тебе эти сведения.
– Да, когда я догадалась принести запрос от нотариуса, который у них занимается правами наследования. Она выписала мне справку, что я являюсь наследнецей своего отца и запрос о предоставлении мне дубликатов документов на квартиру.
– Как все запутано. Непросто тебе пришлось, – посочувствовал Максим.
– Все потому, что документы украли. Но теперь эта странная нотариус довольно любезна, даже вежливо улыбается. Хотя взгляд при этом какой-то неприятный, колючий.
На приеме у нотариуса народу было мало и Алена довольно быстро получила дубликаты украденных документов. Теперь было абсолютно ясно, что документы на данный момент оформлены на отца Алены, Александра Васильевича Черных, каких-то иных владельцев не появилось.
– Слава богу, что квартиру не перепродали задним числом, а то и такое бывает, например по поддельной доверенности, – прокомментировал Максим, – Теперь еще надо подождать полгода, только тогда ты сможешь официально вступить в права на наследство. Если, конечно, вдруг не объявится еще какой- нибудь наследник.
– Если ты про преступников, убивших папу и укравших документы
, то они, скорее всего, побоятся заявит о каких-то правах. Хотя кто его знает. Нотариус районной администрации сказала, правда, под нажимом, что завещания нет. Но ведь есть еще частные нотариусы и у любого может быть завещание, например, кем-то сфабрикованное.
– Давай немного пройдемся и обсудим ситуацию, – предложил Максим, – можно доехать до центра города и там погулять. Предлагаю мозговой штурм. Заодно покажешь мне Брест, я же здесь не разу не был.
Супруги заскочили в уходящий троллейбус. Один из мужчин на задней площадке показался Алене знакомым. Женщина встретилась с ним взглядом. «О, да это же следователь Спотына» – вспомнила этого неприятного человека Алена. Следователь, судя по всему, чувствовал себя далеко не так уверенно, как тогда, когда наорал на Алену в своем кабинете. Его бело-розовое лицо начало покрываться красными пятнами. «Чего ты так занервничал, – ехидно подумала Алена, – а еще говорил, что совесть у тебя давно потеряна. Может, тебя наругал прокурор? А может, есть еще какая-то причина?».
– Посмотри, – толкнула локтем мужа Алена, – вон тот белобрысый мужчина, это следователь, который проводил предварительную проверку причин смерти отца. Теперь он говорит, что на место проишествия не выезжал, потому что милиционеры сообщили, что, якобы, следов криминала нет.
Максим с любопытством воззрился на следователя Спотыну. Тот нервно заерзал и на ближайшей остановке поспешил выйти из троллейбуса.
– Какой-то неприятный, скользкий тип, – констатировал Максим, – почему он сразу вышел из троллейбуса?
– Может, он уже приехал, – пожала плечами Алена.
Супруги доехали до центра города и решили немного пройтись. День выдался теплый, весна начала вступать в свои права. Алена подумала, что впервые за последние дни радуется ярко светящему солнцу. В городе было много зелени, но деревья только начали просыпатиься от зимней спячки. На ветвях набухли почки, весело чирикали воробьи, как будто обсуждали приятные новости.
«Папа теперь никогда уже этого не увидит, – печально подумала Алена, – а ведь он так любил жизнь». Она с мужем шла по широкому проспекту. Брест сильно пострадал в войну и весь центр был застроен безликими современными зданиями. Улицы блистали чистотой. Спокойные и благодушные жители неторопливо гуляли по городу.
– Провициальный городок, благодушный и тихий. Все ведут себя чинно и благородно. Это в Москве люди толкаются, куда-то спешат с озабоченным видом, – сказал Максим.
Попетляв немного по городу, супруги попали на колхозный рынок. Продукты радовали ценами и прекрасным качеством. Нежно-розовый свиной бок, источающий аппетитный запах, белоснежный рассыпчатый творог, белорусская знаменитая картошечка, красные наливные яблочки и огромные зеленые груши.
– Местные яблочки – это нечто, – сказала Алена, – Я никогда таких вкусных не ела. А цены здесь такие, что чувствуешь себя состоятельным человеком.
Купив замечательного деревенского сала и красивых красных яблок, супруги ушли с рынка очень довольные. Недалеко находился скверик с липовой аллеей. Максим и Алена решили немного отдохнуть и присели на лавочку.
– Расскажи еще раз мне по порядку все, что случилось, – попросил Максим, – с твоих сумбурных рассказов по телефону я не все понял. Нужны нюансы. Как говорят, дьявол кроется в деталях.
– Я, когда приехала на похороны, ничего подозрительного не чувствовала, – призналась Алена. – Мне сказали в институте, что отец умер от сердечного приступа, есть заключение экспертизы. Нашли его дома, квартира была закрыта, явных следов насилия вроде не было, в квартире все было на месте, даже деньги лежали в столе. Удивляться не чему, ведь папе было больше 80 лет, а от инфаркта умирают и более молодые мужчины. Так что у меня и мыслях ничего дурного не было.
В день приезда ко мне вечером зашла пожилая соседка, Лосева, и настойчиво пригласила у неё переночевать. Я сначала отказалась. Но потом мне вдруг стало так жутко в отцовской квартире, что хотя был уже поздний час, я отправилась к Лосевой. Они с мужем не спали и мне обрадовались. Позже пришла еще одна соседка, Марина. У меня такое впечатление, что она все время торчит у глазка квартиры. И хотя я сильно хотела спать, они мне наперебой начали рассказывать, как обстояло дело.
Например, в заключении экспертизы указана дата смерти отца – 19 февраля. Но в этот день его нашли, вскрыв квартиру. А умер он раньше, предположительно ночью 16 февраля. Утром 16 февраля у него горел свет в окне и весь день тоже. Но он не отвечал на телефонные звонки и стук в дверь. Причем соседка снизу ночью слышала сильный шум, как будто что-то упало, типа стула, причем несколько раз, а потом стало тихо. С тех пор свет у отца горел круглосуточно, а его живым больше никто не видел.
В дом вошли при помощи пожарных, которые залезли через открытый балкон и отперли дверь. При вскрытии квартиры присутствовали понятые, среди них был Ленин муж Гоша. Отец лежал, до пояса обнаженный, в серых брюках на порожике туалета, рядом валялся веник. Типа он подметал пол и упал. Но если верить соседке, то шум от падения она слышала ночью. Спрашивается, зачем ему ночью подметать пол, да еще в брюках, в которых он ходил в институт? А где, в таком случае, его пижамные брюки? Их вообще никто не видел, зато все видели пижамную куртку, она валялась на смятой постели. Но и она теперь странным образом исчезла из квартиры.