Наследник для нелюбимого альфы
Шрифт:
Молчать мне надоело. Одновременно с осознанием того, что вскоре я умру, во мне билось желание прожить оставшееся время нормально. Так, как я раньше жила. Счастливо. Да, последнее время для точно было счастливым, и я не намерена что-то менять.
Правда будет ужасно эгоистично пытаться привязать к себе Марка сейчас. Для него-то изменится многое. Так что, думаю, придётся смириться с тем, что отношений у нас не получилось. Ха-ха.
Я разлепила губы, прочистила горло и сказала хрипло:
– Ты назовёшь его Егором?
Марк блекло
– Конечно, раз ты так хочешь. Красивое имя. Сильное. Ему подойдёт.
Я улыбнулась тоже:
– Конечно имя должно быть сильное, он же весь в папу будет, – я не удержалась и рассмеялась. Тут же кольнула мысль о том, что я даже увидеть малыша не смогу, но я попыталась отогнать вообще все мысли прочь.
Марк делал вид, что ему меня не жалко. Он делал вид, что всё, как раньше. И, пусть получалось у него хреново, я ему была благодарна. Сейчас мы просто сделаем вид, что всё хорошо, а потом… Потом будет Егор. И Марк сможет любить нашего сына так сильно, как мог бы полюбить нас двоих. Малышу достанется всё.
– Нет, думаю, сильным он будет в тебя, – усмешка Марка оставалась грустной. Ну, ничего, ему просто нужно время, чтобы смириться.
– Брось, – посмотрела ему в глаза. – Я очень слабая. Не могу даже устоять перед той пироженкой, тарелку с которой ты принёс с собой и поставил на стол.
Я перевела тему, Марк это понял и принял. Принёс мне ещё две пироженки, а к ним ещё сок, персиковый.
В общем, от жизни я решила взять всё, что она мне задолжала.
Через неделю мы все, включая Лизу, успешно делали вид, что никто в клинике не был, никому ничего врач не сообщал.
Вот только врач очень не вовремя появился на пороге нашего дома.
Момент подобрался очень неудачный: мы с Марком как раз собирались поехать к Ире. Я уже натягивала куртку, тем временем, как охрана пропустила Николая и предупредила об этом Марка. Тот как раз открыл дверь прямо перед доктором.
– Добрый день, – я не была настолько сволочью, чтобы сказать, что до его появления, как живого напоминания о том, что всё совсем не так, как раньше, но и заставить себя улбынуться не смогла, поэтому просто кивнула в знак приветствия.
Марк сделал то же самое.
Но Николаю наша вежливость была не очень-то и нужна. Он сам без всяких церемоний подошёл ко мне и сказал:
– Мира, мне нужно взять у вас кровь.
Я вскинула брови:
– Зачем это? – я усмехнулась. – Что, будете проверять, как по протоколу положено? Или какие у вас там уставы.
Шутку доктор оценил, дёрнув уголком губ.
– Просто позвольте мне взять у вас кровь из вены, и я уеду.
Марк готов был заставить его уйти, но я пожала плечами, скинула куртку и сказала:
– Ладно.
При себе у Николая имелся небольшой чемоданчик, откуда он извлёк упакованные перчатки, пробирку, штуку с иголкой, в общем, всё необходимое. Даже небольшая баночка с проспиртованными ватками имелась.
Процедура прошла
А мы так и остались в холле, совершенно не понимая, что произошло. Вот только мне не хотелось это ни обсуждать, ни даже думать об этом. Как там, гонцов, приносивших дурные вести, казнили? Вот и тут в некотором роде так же: хотелось забыть скорее о том, кто огласил мне мой смертельный приговор.
Марк будто бы чувствовал моё желание и разводить тему не стал. Мы просто, как планировали, поехали к Ире, где я познакомила Марка с ней, Денисом, Кириллом и Еленой Анатольевной. Ирина свекровь на Марка смотрела с подозрением, щурилась, задавала каверзные вопросы и всячески пыталась его проверить, чем вызывала улыбну Марка. Делала она это, конечно же, не из вредности, а из-за заботы. Вроде как, пыталась удостовериться, что я оказалась в хороших руках.
С Марка я при нашем разговоре неделю назад взяла слово, что с моими родственниками Егор тоже будет общаться. Он ничего против не имел, несмотря на то, что планы на будущее, которое будет у них без меня, ему явно не нравились.
– А не женитесь вы чего? – встала в позу Елена Сергеевна. – Ребёнок, что ли, безотцовщиной будет по документикам-то? А потом что? Фьють, и всё? А дитё со Славкой? – называла меня мама Дениса только так, это сокращение ей казалось более подходящим.
Вопрос о регистрации наших отношений оказался больным. Для меня. Марк же, кажется, загорелся идеей. Я заливала родственникам о том, что не хочу выходить замуж с животом и так далее, а он улыбался и смотрел на меня задумчиво. По одним только этим взглядам я всё поняла.
И я не знала, что мне делать. Сказать ему “нет” я не смогу, потому что… Не смогу, в общем, и всё. А ответить согласием будет больно: меня не станет, а он будет вдовцом. Свадьба, создание семьи – это будущее, меня в его будущем не будет.
Но пока Марк молчал, а у меня оставалась надежда, что он откажется от этой идеи. Или, что мне вообще всё это почудилось. Мало ли что я там себе навыдумывать могу: благо, фантазия богатая.
К концу вечера даже Елена Сергеевна перестала хмуриться, все они были за меня рады. Кирилл особо ничего ещё не понимал, но незамысловатые фокусы, которые ему показывал Марк и его покорили.
Я начала привыкать к тому, что наравне с любыми эмоциями ощущаю безысходность. Я радуюсь и каждую секунду помню, что через несколько месяцев моя жизнь оборвётся. Я испытываю счастье и понимаю, что скоро всего этого у меня не будет. И меня не будет.
Не думала, что к дыре в груди можно привыкнуть. Но на деле нужно было не так уж и много времени для этого.
Обратно домой мы поехали только в десять вечера. Марк сам предложил помочь Елене Сергеевне добраться до дома, нам нужно было сделать совсем небольшой крюк. Она немного поотнекивалась и всё-таки поехала с нами.