Наследник для нелюбимого альфы
Шрифт:
Марк старался проводить со мной как можно больше времени, но дела компании и стаи нередко требовали его присутствия. На вторую неделю нашей супружеской жизни он даже составил график “день через день”, чтобы его не дёргали постоянно.
Мне было горько от осознания того, что этот идеальный мужчина мой, но ненадолго. Я старалась об этом не думать, но слишком часто, наверное, оставалась наедине со своими мыслями.
Малыш в последнее время пинаться стал настолько активно, что мне начало казаться, что он вот-вот выпрыгнет
Ладно, шутить на эту тему у меня получалось не очень. Вслух озвучивать саркастичные комментарии по поводу своей смерти я не осмеливалась: стоило только об этом упомянуть, Мрк сразу же превращался в несчастно-злого оборотня, который грозился вот-вот начать выть на луну.
В один вечер, кстати, я вспомнила, что ни разу не видела Марка во втором его обличии. И мне достаточно легко удалось уговорить его на знакомство с “пушистым Марком”. Правда прозвище это ему почему-то не понравилось.
Оборотень ушёл в кабинет, оставив при этом дверь в нашей спальне открытой, а через пять минут вернулся.
И такого я конечно не ожидала. Огромный белый волк, в холке мне по грудь, будто бы маленький щенок вилял хвостом, когда я осмелилась погладить его между ушами. Шерсть на ощупь была жестковатой, но приятной. Густой, чистой, действительно белоснежной.
Мне он таким понравился. Не нужно было разговаривать, можно было просто обниматься, трепать за ухо и смеяться, когда он начинается по-собачьи вылизывать мои щёки. Главное, ему не сказать, что повадки большого и страшного волка ничуть не уступают поведению лучших друзей человека. А то обидится ведь.
Я представляла, что Егор, который, конечно, будет больше похож на отца, я уверена, но и от меня что-то возьмёт, станет таким же сильным хищником. Настоящим альфой.
На глазах даже навернулись слёзы, но волк Марк не смотрел в этот момент на моё лицо и, надеюсь, ничего не заметил.
***
Шла третья неделя нашего с Марком брака и двадцать первая неделя моей беременности. У нас всё было хорошо, но одного нашего огромного “но” было, видимо, не достаточно. Марку срочно потребовалось на неделю улететь в другой город. То есть, мы с ним потеряем целую неделю.
Но всё-таки я уговорила его полететь, потому что для компании это было очень важно. Компания-то должна жить. Она – будущее Марка и Егора тоже. Это важно.
Я уже настроилась постоянно писать Марку сообщения и скучать, как вдруг в мою комнату, через полтора часа после отъезда мужа, ворвалась Лиза.
– Бегом собирайся! – заявила подруга явно в нетерпении. – Это пипец как важно, быстрее!
Я не знала, к чему такая поспешность, но противиться не стала. В общем-то, на мне была нормальная одежда, я только футболку сменила, да кофту надела, чтобы теплее было.
– Что-то
Но на вопросы мои Лиза отвечать, похоже, не собиралась. Она просто ждала, когда я оденусь, чтобы выйти на улицу и молчала.
Возле дома нас ждала машина, за рулём которой был Олег. Я, конечно, удивилась, но комментировать ничего не стала. В конце концов, они мне точно ничего не сделают, так что, можно и побыть в неведении. Тем более, Лиза заявила, что это важно. Не просто же так она волнуется до такой степени сильно.
Дорога показалась мне знакомой, но в памяти оживить особо что-то я не смогла.
И только когда машина остановилась, и я увидела здание, у которого мы припарковались, я поняла, где нахожусь.
Клиника стаи.
– И зачем я здесь? – задала я вполне резонный вопрос. – Нашёлся способ убить моего ребёнка и на этом сроке, что ли? – язвительно прошипела я.
Лиза же на мой выпад никак не отреагировала. Ответил мне Олег, с которым до этого я и не разговаривала никогда почти.
– С твоим сыном точно всё будет в порядке, – сказал он. – Но прошу, пройди к Николаю, он всё тебе объяснит. Против твоей воли никто ничего не сделает.
И его слова на меня подействовали. В конце концов, если меня начнут убеждать, я просто потребую, чтобы меня вернули домой. Но вдруг…
Нет. Зародиться в своей душе ложной надежде я не дала. Не вдруг. Чудес не бывает.
Я вышла из машины, всем своим видом показывая, что делаю одолжение. Вот зачем мне сейчас разговаривать с Николаем. Что он мне скажет? Точную дату моей смерти? Было бы неплохо, кстати. Не придётся нервничать лишний раз, я просто буду знать, когда это случится.
К кабинету доктора я прошла по памяти и стучаться не стала. Меня же пригласили, в конце концов.
Николай не сидел за столом, а нервно наматывал круги по кабинету. Увидев меня, он радостно-радостно улыбнулся и сказал:
– Мира, вы всё-таки пришли!
Я кивнула.
– Мне сказали, у вас есть ко мне важный разговор.
– О, не то слово! – рассмеялся он, вызывая во мне всё больше и больше непонимания. – Присядьте, думаю, вы должны сидеть, – он усадил меня не в кресло, а на небольшой диванчик, который стоял у стены.
– Ну, я готова, говорите, – я расстегнула куртку, стянула шапку и устроилась чуть поудобнее на достаточно мягком диване.
Николай вздохнул.
– Не сочтите меня безумцем, но я нашёл способ вас спасти.
Сердце пропустило удар. Я вздрогнула, посмотрев на него. И сказал:
– Если вы опять предлагаете мне…
– Нет-нет! – перебил он меня. – С вашим сыном всё будет в порядке, обещаю вам, – я в защитном жесте сложила руки на животе, который был уже немаленьким. – Для вас это, конечно, будет безумным риском, но шансы на выживание будут явно выше ноля.