Наследник для Шаха

Гур Анна

— Загадай желание… — тихий полный властных ноток голос сейчас не кажется грубым, наоборот, приобретает бархатистость, и я опять смотрю на мужчину. Уголки его губ приподнимаются в улыбке.

— Желание? — переспрашиваю, все так же улыбаясь, и Аслан кивает.

— Есть поверье, что золотые рубки исполняют желания.

Прикусываю губу и смотрю на прозрачную воду, ощущаю, как мужчина сжимает мою кисть, и запоздало понимаю, что Шах намочил свой пиджак и дорогой ободок часов тоже ушел под воду.

Почему-то грустнею и отнимаю руку, вернее, пытаюсь,

но Шах не отпускает.

Поэтому я закрываю глаза, чтобы хоть как-то сконцентрироваться, и загадываю. Желаю всем сердцем обрести свободу…

Распахиваю глаза и натыкаюсь на пытливый взгляд мужчины.

— Что ты загадала, Аийша?

Задает вопрос, тянет меня и наши сцепленные пальцы покидают теплую воду.

— Если расскажу, не сбудется… — отвечаю уклончиво и кусаю губы.

Шах наклоняется, опять касается моего лица, скул, пальцами отбрасывает длинные локоны за спину, грозный мужчина сейчас возвышается надо мной, крепкие пальцы опускаются вдоль шеи, накрывают тонкую бретель серебристого вечернего платья. А я замираю в его руках, не двигаюсь, пока большие пальцы его рук чертят странные узоры, ласкают и заставляют мое тело трепетать в жажде этой скромной ласки.

Ладони Аслана буквально пригвождают меня к месту, ощущаются тяжестью, когда он наклоняется и шепчет мне в висок:

— Быть может, я могу исполнить любое твое желание…

Отклоняюсь и заглядываю в его глаза. Понимаю, что он не шутит.

— Того, что я загадала, ты мне дать не сможешь, — отвечаю робко и начинаю дрожать.

Легкий озноб пробегается по коже, что не остается незамеченным.

— Ты мерзнешь?

Шах притягивает меня к себе, заставляет приникнуть к огненному торсу, обнять и оказаться в своеобразном коконе, полы пиджака укутывают меня, и я прячу голову на груди мужчины.

Слушаю, как сильно и гулко бьется его сердце. Ощущаю, как ласкает мою кожу, ровно там, где кромка платья оголяет спину.

Настойчивые шершавые подушечки пальцев прожигают кожу, мягко заползают под мои распущенные волосы, ведут линию по хребту, скользят вдоль шеи и, наконец, цепляют мой подбородок, заставляют поднять голову и заглянуть в суровое лицо.

Смотрит, рассматривает молча. На доли секунд кажется, что Шах меня поцелует. Но он лишь ведет подушечкой шершавого пальца по моим губам, очерчивает контур.

— Так что же ты загадала, Журавлик?

Поддаюсь на провокацию. Голова немного кружится. Улыбаюсь и выдаю тихо:

— Как интересно ты меня называешь. Журавлик, только ему место в небе, а не в клетке, Аслан.

— Хочешь узнать, что я загадала?

Кивает.

— Скажи свое желание, я готов исполнить любое.

Улыбаюсь грустно.

— Я загадала свободу, Аслан.

Поджимает губы, пальцы, что держат меня, усиливают напор, он обнимает так, что кажется, никогда не отпустит, переломит, но не отдаст.

— Пора возвращаться, — отвечает ровно.

— Так и продолжишь игнорировать мои вопросы?

Прищуривается опять. Делает паузу и неожиданно отвечает:

— Все

было так, как было. Не жалею. Тебе надо привыкнуть ко мне, и я даю тебе время, Полина, чтобы ты осознала, что моя. Я не собираюсь брать тебя силой, не хочу ломать, понимаю, что ты невиновна. Ты была невинна до меня. Но. Ты носишь моего наследника, Полина. Ты не можешь быть свободной.

Шах отвечает спокойно. Для него все решено. У меня слезы обжигают глаза. Он вырвал меня из привычной среды, увез, а сейчас распоряжается моим телом, моей судьбой.

Я чувствую себя песчинкой, прикрываю на мгновение глаза и хлюпаю носом и совершенно неожиданно ощущаю его губы на своих.

Горячие, терпкие, они опаляют. Клеймят, но на этот раз действуют не так дерзко, как в спальне, а нежно, он порхает, захватывает верхнюю губу, потом нижнюю. Язык ласкает, пытается пробраться внутрь, горячие руки приходят в движение, сердце начинает биться с перебоями, голова кружится, воздуха не хватает, делаю жадный вдох, и мужчина пользуется моей слабостью, язык, подобно змее, проскальзывает в мой рот, заигрывает с моим, касается неба.

Крепкие пальцы вжимают меня в литое тело, собственными бедрами ощущаю, насколько Аслан напряжен. Словно взведенное оружие. Порочный искуситель сам теряет голову от своей жертвы. Иначе почему он так набрасывается, впивается в меня, словно жажду утоляет.

Я отвечаю на его жар, он кружит голову, все тело опаляет истомой, но в какой-то момент я чувствую, что теряю сознание от вспышек перед глазами, от звездочек, которые мерцают под опущенными веками.

Слишком много эмоций, чувств, которые захватывают меня, и я слабею в руках мужчины, обмякаю, может, и падаю в обморок.

Прерывает свой поцелуй, бросает что-то на своем, короткое, резкое, заглядывает в мои глаза, я теряю фокусировку.

— Аслан… — выдыхаю, словно пытаюсь за спасательную шлюпку ухватиться. Так странно, что ищу защиты у того, кто является причиной, что вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Хмурится, присматривается ко мне, а у меня ноги становятся мягче ваты. Резким движением берет меня на руки и спокойно идет к дому. Не зовет подмогу, охранников, чтобы отдать ношу.

Делает ровные четкие шаги, дыхание даже не сбивается. Чувствую, как слабость отходит. Дышу свежим воздухом.

— Я…

— Что?

— Я могу сама идти. Прошла уже слабость.

Бросает на меня косой взгляд, хлесткий, заставляет опустить свои глаза и прикусить губу, проходит рядом с одним из своих секьюрити, которые смотрят сквозь нас. Подходит к дому, а я краем глаза замечаю Зухру. Женщина сразу же опускает голову при виде нас.

Аслан, так же не отпуская меня из рук, направляется вверх по лестницам. В мою комнату. В два шага проходит вглубь и опускает меня на кровать.

Жду, что отойдет, но он не выпрямляется. Упирает массивные кулаки в подушку по обе стороны от моей головы, а я замечаю, что мужчина не так спокоен, как казалось, у него вена на лбу вздулась и пульсирует.