Наследник императора
Шрифт:
На самом деле официально Адриан не числился в наследниках. Но он не стал этого уточнять.
– Так ты согласна?
– Работа опасная, – сделала тут же вывод Мевия. – Сколько же ты мне заплатишь, Адриан?
Он назвал сумму. Мевия решила, что ослышалась, и попросила повторить. Адриан повторил. Никакой ошибки. Мевия невольно тронула осколок монеты. Надежда вернулась. Надобно будет поменять веревочку. Монета еще пригодится. И – возможно – скоро.
Адриан привел ее к порогу дома – глухая стена без окон выходила на улицу, дубовые двери были плотно закрыты. Привратник, темнокожий, наголо обритый здоровяк, встал у них на пути, но, узнав Адриана, склонился в низком поклоне.
Войдя в атрий, Мевия едва не столкнулась с хозяином – человек лет шестидесяти с темным, будто налитым черной желчью лицом и в пышной, огромной вычурной тоге стоял в позе то ли оратора то ли судьи, вскинув правую руку в гневном жесте. На мозаичном полу лежала девушка в пестренькой тунике и домашних стоптанных сандалиях. Насколько Мевия могла разглядеть – девушке было лет шестнадцать или семнадцать, не больше.
– Господин… – бормотала она. – Клянусь твоим гением, клянусь, что не буду… умоляю…
Женщина, распластавшись, потихоньку переползала по полу к ногам господина, ее спутанные медового цвета волосы собирали не выметенные поутру опилки с мозаичного пола – один из рабов с метлой забился в угол и теперь сидел там на корточках, вздрагивая при каждом новом раскате громового хозяйского баса.
– Я тебя предупреждал, Клио! – гремел в праведном гневе хозяин. – Я говорил: еще раз застану с мужчиной в постели – продам в лупанарий. Разве не предупреждал?
– Да, господин… – трясясь, лепетала женщина. – Но это…
– Я предупреждал, что продам тебя, если ослушаешься, – повторил хозяин так, будто хотел вбить молотом каждое слово в голову женщины, как гвоздь. – Мое слово в этом доме закон. И этот закон нерушим.
– Помилуй, господин…
– Цербер, забери ее! – крикнул хозяин еще одному темнокожему прислужнику. – Рабы, как и собаки, должны знать, кто в доме хозяин! Приветствую тебя, Адриан. – Хозяин наконец повернулся к вошедшему племяннику императора.
– И ты здравствуй, будущий консул Афраний Декстр.
– Кто это с тобой? – спросил старик, оглядывая Мевию цепким подозрительным взглядом. От этого взгляда холодок пробежал по спине.
– Свободная женщина, она будет жить в покоях рядом с дакийской царевной.
– Царевна, – презрительно фыркнул Афраний. – Это всего лишь варварская бабенка, которую я бы не купил и за двести денариев. Если императору Траяну угодно, чтобы я держал ее в своем доме, все исполню. Но если она или ее щенки не будут соблюдать установленный в доме порядок, я заставлю ее подчиняться! В моем доме к пленнице могут относиться лишь как к рабыне. Пусть помнит об этом! И ее мальчишки тоже пусть помнят! И мой наглый сын тоже помнит!
Адриан в ответ не произнес ни звука и подтолкнул Мевию к двери, ведущей внутрь дома.
Особняк будущего консула-суффекта [65] Афрания Декстра оказался не просто большим – огромным. Только перистилей в доме было три. Вокруг третьего группировались комнаты, отведенные дакийской царевне, ее сыновьям и прислуге.
Если пройти этот третий небольшой перистиль с фонтаном насквозь под украшенной каристским [66] мрамором аркой, то за стеною обнаруживался гипподром – продолговатой формы сад, устроенный во всю ширину дома. По краю гипподром был обсажен платанами, по низу их обвивал плющ, тут же росли остролистые лавры, в центре зеленела настоящая лужайка. А дальше – два фонтана и беседка с колоннадой, опять же из каристского мрамора. Фонтаны были устроены весьма затейливо – они то выбрасывали воду, то вновь ее поглощали.
65
Консул-суффект – для того чтобы как можно больше аристократов имели возможность числиться консулами, во времена империи после двух-трех месяцев нахождения в должности консулов меняли. Эти сменные консулы назывались консулами-суффектами в отличие от первых, вступающих в должность в январе, именами которых называли год.
66
Каристский мрамор – сорт белого мрамора.
На лужайке гипподрома играли мальчишки – одинаково светловолосые, с крутыми упрямо выдающимися вперед лбами, широкоплечие и ширококостные. Сразу чувствовалось – братья. И еще одно чувствовалось – не римляне. Варвары, провинциалы, дикари. Игра их была сообразна возрасту и происхождению – они наскакивали друг на друга со свинцовыми мечами и рубились не на шутку – именно рубились, а не кололи, как это принято у римлян. Двое, сидя на полукруглой скамье беседки, наблюдали за их борьбой – человек средних лет, явно не из прислуги, загорелый, светлоглазый, с выгоревшими до соломенного цвета волосами – странная внешность для римлянина; и второй, примерно его ровесник – мужчина лет тридцати или чуть старше, полноватый, темноволосый, с живыми черными глазами. Туника на нем была цветная, греческий новенький плащ прихвачен пояском. Этот второй, темноглазый, что-то быстро писал на табличках и при этом успевал отпускать замечания по поводу учебного поединка.
– Кто они? – спросила Мевия, указывая на мальчишек.
– Регебал и Диег, – ответил Адриан. – Вернее, Диег и Регебал. Диег – старший. – Адриан сделал паузу и добавил: – Племянники царя Децебала.
– Заложники? – спросила Мевия.
– Не совсем. Они попали в плен. Но Децебал – не тот человек, что откажется ради детей сестры от своих интересов.
– Я должна их защищать? От кого?
– От любого, кто попытается их убить. Декстр! – окликнул Адриан светловолосого.
Тот давно заметил вошедших, но только теперь демонстративно повернулся и поднял руку в приветствии. Однако с места не сдвинулся.
В отличие от Декстра, темноволосый вскочил и пошел гостям навстречу.
– Адриан! – Он обрадовался императорскому племяннику, как родному. – Что-то давно я тебя не видел!
– Это потому, Светоний, что ты вечно торчишь в покоях моей жены Сабины, – парировал Адриан.
Светоний рассмеялся несколько ненатурально:
– Я зачитываю ей кое-какие заметки из моей будущей книги.
– И о чем же книга? – спросил Адриан.
– Двенадцать принцепсов Рима [67] ! – провозгласил Светоний. – Ради того, чтобы начать сей труд, я отказался от предложения Плиния поехать в Британию военным трибуном у наместника Нератия Марцелла.
67
В будущем Гай Светоний Транквилл действительно напишет книгу, известную во всем мире как «Жизнь двенадцати Цезарей».
– Неужели ты отверг столь почетное назначение ради книги?
– С тяжким сердцем…
– А я так думаю, что тебе совсем не хотелось тащиться в забытую богами холодную дыру под названием Британия. Я даже слышал, что ты очень нелестно отзывался о Плинии: мол, этот глупец решил меня облагодетельствовать и выхлопотал у Марцелла бланк назначения. Хорошо еще, бланк был пустой, и туда быстренько вписали другого чудака. А мне удалось отвертеться.
– Может, и так… – почти с охотой согласился Светоний. – Не всем же быть похожими на твоего дядюшку: его занимают только война и стройка.