Наследник
Шрифт:
«Скотина! Кто тебе слил инфу?» - рвалось изнутри. Насколько же тут все течет? Я говорил только с Брюммером и Бестужевым-Рюминым о Голштинии. Верное, мой воспитатель может брать деньги у пруссаков и Бестужев у англичан, а бритты уже торговать информацией. Значит и датчане знают об авантюре и тогда все зря. Был бы на свадьбе кто-нибудь из Дании, можно разыгрывать дальше ситуацию, а так… Ну, не был я в этом мире миллионером чего и начинать? Или все-таки начать и продолжать. А что такого он сказал, ну пропустит Пруссия Репнина в Голштинию, и чего такого? Она же моя, почему и не допустить Голштинию, как опорную базу для русского корпуса?
После того, как отошел прусский
Часть великосветских матрон демонстрировали, в большей степени Екатерине, нерастраченную материнскую сердобольность. У мужчин при общении с Великой княгиней Екатериной Алексеевной просыпалось желание ее защитить. Миниатюрная, но уже зрелая с явными женскими признаками, девушка со звонким голоском казалась воплощением невинности, вместе с тем и запретного порока. Не красотой брала Екатерина, а тем, что казалась слабой, нуждающейся в защите, сильные мужчины были готовы заслонить ее своим телом.
Это метафизика, но такие женщины, как мне кажется, в истории были и до и после Екатерины. Как можно было объяснить феномен Жанны де Арк? Или же сложный пусть становления королевой «английской девственницы» Елизаветы Тюдор, у которой несколько раз за время правления была странная болезнь «вздутия живота». Этой химией, на грани магии, она могла привязать к себе и Орловых и иных сильных, решительных, но не особо мудрых мужчин.
Кстати, о поклонниках! Андрей Чернышов-то слился, вернее его слили. Уже на следующий день после того бала-маскарада, где я приревновал его к Екатерине, граф был высочайшим повелением отправлен в Петербург с инспекцией Сухопутного Шляхетского корпуса. Но весь двор быстро забыл о происшествии, так как императрица избавлением от Чернышова показала, что племянник прав и нечего перемалывать с пустого в порожнее. Тогда, насколько я знаю, Иоганна Елизавета, любезная моя теща, вновь взяла деньги у кредиторов, еще двадцать тысяч, чтобы вместе с дочерью в очередной раз осыпать подарками половину двора, нивелируя последствия скандала.
– Подите к матушке-императрице, - к нам с Екатериной подошел Алексей Разумовский, он заприметил, как спешит Иоганна Елизавета и строго, даже грубо одернул ее. – Елизавета Петровна просила подойти только Великого князя и Великую княгиню.
Моя теща опешила, она, видимо, посчитала, что теперь-то, как мать жены наследника, стала практически родственницей, а тут такое пренебрежение от фаворита. Да еще и безродного, как она считала, пастуха, небезосновательно. Вот только этот «пастух» был разумен и стал действительным аристократом. Попытка Иоганны скрыть такой афронт, переведя все в шутку, не получился – Алексей Разумовский был прямолинеен и прост, чтобы скрыть собственное отношение к Анхольт-Цербской пиявке. Он то, как раз не забывал о своем происхождении и относился к людям по их поступкам. Поведение же «немецкой приживалки» бывший малоземельный казак считал сверхнеприличным и по своей простоте имел желание отхлестать Иоганну плеткой.
Екатерина опешила от такой ситуации, она была очень зависима в своем мнении от матери, которая держала дочь всегда в излишней строгости. А по мне, пусть быстрее привыкает быть «за мужем», чем оставаться «за мамой».
– Чада мои, я вельми рада, - встретила нас тетушка объятиями. Потом поцеловала сначала Екатерину, уже после меня. –
Елизавета подала мне руку и я ее поцеловал, склоняясь, в глубоком поклоне. Подобное проделала и жена, только еще и с книксеном.
В принципе, подарок был предсказуем, сто тысяч пошли бонусом, но могла и больше дать тетушка, на саму свадьбу может и миллион пошел, про наряды всем действующим персонажам лучше даже не думать, даже многочисленные герольды были в платьях, шитых серебром.
Провожали нас, молодоженов, в спальню Чоглоковы, которые, по мнению Елизаветы, были образом благопристойности и любви. Николай Наумович Чоглоков был женат на двоюродной сестре Елизаветы Марии Симоновне – любимой до замужества фрейлине императрицы. Они рожали детей так часто, что Мария Симоновна, казалось, всегда была либо беременной, либо только родившей. И Елизавета демонстрировала молодоженам, к чему нужно стремиться. Я же не хотел, чтобы Екатерина стала инкубатором для рождения великих князей и княжон на радость государыне, живя в охраняемом вольере, пока тигрица, Екатерина, найдет возможность вырваться на оперативный простор. Пусть займет свою умненькую головку делом и меньше думает, как меня убить.
Как смог я в иной истории сбежать и всю ночь где-то пьянствовать, если верить прочитанным мной мемуарам Екатерины, ума не приложу?! После общения с тетушкой, нас с супругой взяли в такой оборот, что и шагу в сторону не сделаешь. А потом еще и Чоглоковы, которые столь ревностно отслеживали нас с Екатериной, что дистанция, на которой находилась идеальное семейство, не превышала и двух метров. К слову, не слишком и идеальная семья, если события будут схожи с теми, что были в известном мне варианте истории.
– Сударь, Вы собираетесь спать в одной постели со мной? – дрожащим голосом спросила Екатерина, как только двери за нами закрылись и мы остались в небольшой комнате с огромной кроватью.
– Катэ, присядь и давай поговорим, на русском языке поговорим, - сказал я и присел на единственный стул в комнате, молодая жена присела на краешек кровати.
– Будем разговаривать, - со слабо слышным акцентом почти на чистом русском языке согласилась Екатерина. – Вам нравится называть меня Катэ?
– Ты отлично стала говорить на русском, - отметил я. – И, если тебе не нравится имя Котэ, скажи, и я не стану.
– Я старалась соответствовать Вам, Великий князь, вы стали лучше меня говорить на русском языке, я много училась, - сказала Екатерина, все еще волнуясь, игнорируя вопрос о «Катэ», о котором она еще не сложила свое мнение.
– Я принимаю твое нежелание общаться на «ты», но это в русской традиции обращаться к близкому человеку в такой форме, - сказал я и чуть вытянул ноги, которые зудели от напряжения сегодняшнего дня.
– А мы близкие люди? – спросила Катэ.
– Я бы хотел быть для тебя таковым, - и не дав себя перебить продолжил говорить, мешая правду с нужными, но преждевременными словами. – Я влюблен. Влюблен в тебя, но я такой, какой есть: буду защитником, если позволишь тебя защитить, буду помощником, если позволишь себе помогать, стану другом, соратником, буду любить, если позволишь себя любить. Хотел бы и от тебя такого же, но неволить не стану. Мы можем родить ребенка, потом еще одного и жить каждый своей жизнью, а можем жить одной судьбой.