Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)
Шрифт:
– Теперь я понимаю, что это действительно шутка.
– Ничуть не бывало, – возразил Советник. – Все очень реально. Нам известно, где можно одновременно найти такое количество кораблей. Притом – готовых принять груз.
– Интересно – где же?
– На торговом космодроме Инары.
– А, знаю. Они вывозят оттуда этот… как его… трипротин.
– Неважно. Главное, что они там есть.
– Пусть это и транспорты, но команды их вооружены. Как же вы рассчитываете заставить их выполнять ваши приказания? Смешно.
И генерал вновь пожал плечами.
– Мы и не будем заставлять их.
– Разве есть другой
– Разумеется. Добрый старый способ. Мы не станем заставлять их, мы их просто наймем.
– Они принадлежат разным мирам, множеству компаний. Вы сможете договориться с ними? У вас найдется, чем заплатить? Они ведь потребуют плату вперед: совершенно не зная вас…
– Нас они не знают, вы правы, генерал. Зато они знают вас. Ваше имя, имя победоносного генерала, известно всему Нагору. Вот вы и будете вести с ними переговоры. От своего имени – и от имени вашего главнокомандующего. Охранителя.
– Мы называем его Предводителем Армад.
– Очень уместно. Вот вы и доставите ему армаду. Погрузите солдат. И развезете их по домам. Хватит им гоpе мыкать на Ассарте. Что их там держит?
Генерал поджал губы:
– Воинская дисциплина. Ну, и… Каждому обещано, что после овладения Сомонтом и Жилищем Власти он получит свою часть хранящихся там Сокровищ Ассарта. Или, может быть, вы собираетесь перед посадкой на транспорты выплатить каждому его долю?
На этот раз засмеялся Советник.
– Поверьте, генерал, мне, пережившему не одного Властелина, находившемуся постоянно рядом с ними. Большая часть этих сокровищ хранится только в легендах. На самом деле если они некогда и существовали, то сейчас от них остались крохи.
– М-м, – промычал генерал. – И много ли?
Советник очень серьезно сказал:
– Достаточно, чтобы оплатить двадцать транспортов в оба конца.
– И это все?
– Поверьте.
– Но я слышал, что даже посетителям показывают…
– Муляжи, генерал, не более.
– Но есть ведь и оригиналы?
Капитан отодвинул тарелку, вытер губы салфеткой:
– Есть, генерал. Они – в моей каюте, в сейфе. Здесь, на борту «Алиса». И сейф этот, как вы понимаете – не банковский, а обычный капитанский. Но чтобы зафрахтовать двадцать транспортов, этого хватит. На большее рассчитывать не сможет никто.
– И вы думаете, солдаты вам поверят? – прищурился Ги Ор.
– Они поверят вам.
Генерал опустил голову. Помолчал.
– Не знаю, – сказал он минуты через две, – как и когда вы меня выкрали. Но сейчас меня там нет. И это значит, что для самого последнего разгильдяя в армии Повелителя Армад я сейчас – не более чем дезертир. Так что мне не поверит больше никто.
– Ну, зачем же так мрачно смотреть на вещи, – усмехнулся командир «Алиса». – Заверяю вас: вы ни на минуту не отлучались от вашего войска, и в настоящее время находитесь там же и выполняете свои обязанности. Так что никто и ни в чем не сможет ни упрекнуть, ни даже заподозрить вас.
– Не понимаю… – пробормотал генерал. – Это все-таки розыгрыш?
– Нет, генерал, – ответил на этот раз Советник. – Все именно так и обстоит. Вы – здесь, и там – тоже вы. Или, во всяком случае… – он выдержал маленькую паузу, – некто, кого можно назвать вашим двойником.
Генерал покачал головой:
– Внешность можно подобрать, конечно. – Он откинул голову, выпрямился на стуле. – Но я ведь не артист в кино. И воспроизвести не только, скажем, мой голос, но и то, что я сказал бы в том или ином случае, – для этого действительно надо быть вторым Ги Ором. Но такого нет. Или все-таки есть?
– Мы вам его покажем, – сказал командир. – Когда вернемся. И уж вы сами будете судить – похож он или нет. А сейчас нам пора готовиться к прыжку. Надеюсь, ваш капрал не упустил случая набить живот.
– Он не был бы солдатом, – сказал Ги Ор серьезно, – если бы сплоховал.
– В таком случае, я помогу вам устроиться в коконе.
– Это я умею и сам. Однако, чтобы совесть моя была совершенно чистой, хочу предупредить вас: мне приходилось вести только переговоры о капитуляции противника. Боюсь, что это мое умение не пригодится сейчас. Можете ли вы всерьез рассчитывать на меня?
– Хотите ли вы, – спросил Советник, – чтобы солдаты вернулись домой? Ведь правительства закончили войну, ее продолжают лишь сами войска.
– Конечно, как командир, я обязан сделать все, чтобы уцелевшие победители (последнее слово он подчеркнул голосом) благополучно вернулись домой. Кроме тех, конечно, кто сам захочет остаться на Ассарте.
– Не думаю, что таких будет много.
– Согласен с вами.
– В таком случае, успокою вас: переговоры вести буду главным образом я. По этой причине я и покинул мой уютный домик… Но представлять войска не может никто, кроме вас.
– Да, – сказал генерал Ги Ор. – Этого не сможет никто, кроме меня.
3
Охранитель приходил в сознание очень медленно, проваливаясь в какие-то кошмары. Ему чудилось, что он проник наконец за каменную плиту, перегораживавшую ранее путь в недра Храма Глубины, и там его встречали какие-то многоглавые, многолапые, словно гигантские сороконожки, чудовища. Они радостно улыбались ему – а может быть, просто скалили зубы – и что-то говорили, как бы убеждая, доказывая, успокаивая и угрожая одновременно. Только он не понимал ни слова из сказанного ими, то был, похоже, не язык даже – просто поток звуков, и он отмахивался от чудовищ и что-то кричал, но не слышал собственного крика. Потом чудовища исчезали – и он оказывался один в Пространстве, лишенном звезд, совершенно темном, пустом, но в то же время остро пахнувшем чем-то очень знакомым, но напрочь забытым. Затем в этом пространстве возникали безголовые младенцы, большие фиолетовые глаза помещались у них на плечах – и взгляды этих глаз были устремлены на него. Глаза моргали – и каждый раз слышалось легкое жужжание, словно от затвора фотокамеры. Охранитель пытался зажмуриться, чтобы не видеть их, – но оказывалось вдруг, что глаза его и так закрыты, но он видит все сквозь веки. Дальше – младенцы исчезли, но глаза их остались, они медленно двигались в пространстве, стягиваясь в одно место, сливаясь, словно капли ртути, и увеличиваясь при этом, превращаясь в один, но огромный и яркий глаз, смотревший на Охранителя неотрывно и гневно… Еще позже ему стало казаться, что его хоронят – укладывают в гроб, опускают крышку под звуки странной, ритмической, но немелодичной музыки – и вот все стихает, и это, видимо, означает смерть – но еще не полную, не настоящую, потому что (это он помнил даже в бессознательном состоянии) умерев, он завершит наконец планетарную стадию своей жизни и обретет свободу, присущую стадии Космической…